– Она меня не простит.

– Лёва… Ох. А сдержаться ты никак не мог? Слушай, ты меня извини, но я теперь сделаю так, что эту твою Анюту из клуба уволят. Она же совсем не соображает… А если б начальство тебя с ней застукало? Ты бы вылетел со своей работы, ты это понимаешь? А у нас городок маленький, куда бы ты потом устроился? И кому бы ты был нужен потом с плохими рекомендациями? Ты хоть понимаешь, что рискуешь всю жизнь себе испортить? У нее же ни своего жилья, ни образования, ничего…

– Понимаю, – сквозь зубы произнес Лев.

– И второй раз, ты ведь второй раз наступаешь на те же грабли! Ну как так, ты даже изменять не умеешь… – схватилась за голову Варя.

– Я не собирался изменять Рите!

– Прелесть какая… Что за брат у меня… Ну и катись к своей Анюте! Мы с мамой умываем руки.

Сестра вышла из комнаты.

Лев схватил свой мобильный, в очередной раз набрал номер Риты. Но снова услышал лишь долгие гудки. А на следующий день невеста и вовсе отключила телефон.

Лев целое утро ходил кругами вокруг дома Риты. Но в окнах ее квартиры никакого движения не наблюдалось, да и сами окна были плотно закрыты, что свидетельствовало об отсутствии хозяйки.

Тогда Лев отправился в «Эдем». Он знал, что в цветочном магазине можно поговорить с Мариной, подругой Риты. Но Марине было не до того – в выходной была толпа покупателей, а дети облепили вольер с енотом…

– Рита сегодня не работает! – сообщила девушка. – Приходи завтра. А вы что, опять поссорились?

Лев не стал отвечать, только махнул рукой и побрел обратно к дому бывшей невесты. Он знал, что сегодня Руслан с Костей ждали его в клубе, но Льву вдруг стало не до друзей. В сущности, если подумать, то Руслан с Костей и не друзья вовсе, а так, приятели для времяпрепровождения. Были бы они настоящими друзьями, поддерживали бы его во всем, не вели бы себя столь вызывающе-нагло при Рите. Парни явно не уважали выбор своего друга, хоть Лев недавно и сделал им выговор…

Да, порой им было весело втроем. Попивали вечерами пиво, знакомились с девушками, болтались по городу без дела. Но если подумать, что связывало их на самом деле? А ничего!

Наверное, Лев чувствовал бы себя счастливее, если бы родился не таким красивым. И занимался бы чем-нибудь попроще… Да хоть слесарем бы на заводе работал! Судьба же распорядилась иначе, заставив играть его совсем не ту роль.

Рита была одной из тех немногих, кто действительно понимал Льва. И понимала, и принимала – таким, какой он есть! Иначе не простила бы тогда… «Я же умру без нее. Я ведь реально не найду никого лучше! Мне на коленях надо стоять перед Риткой, прощение вымаливать… Или я стоял уже? Нет, слов мало. Надо сделать нечто такое, чтобы она мне поверила… Поверила бы в то, что я не стану больше ей изменять. Всю ночь на коленях под окнами стоять? А если еще в церковь с Ритой вместе пойти и перед иконами поклясться? Страшной клятвой. Типа если я еще раз посмею изменить – то гореть мне в аду. И я ведь действительно после такой клятвы ни на одну девушку не посмею смотреть с вожделением!»

Эта мысль – поклясться в церкви – настолько овладела Львом, что он даже почувствовал неожиданный прилив сил. Он сходил домой, перекусил, а заодно торжественно сообщил матери и сестре, что не намерен уходить от Ритиного жилища до тех пор, пока не дождется ее появления. А когда Рита появится, он приложит все силы, чтобы она простила его.

– Я в церкви поклянусь… Я под ее окнами на коленях готов стоять хоть целую вечность, пока Рита меня не простит. И плевать на соседей, на мнение окружающих… Я своего добьюсь! – заявил Лев.

Мать опять заплакала, обняла его, запричитала, а Варя только вздохнула. Но, судя по молчанию, одобрила.

Лев вернулся к Ритиному дому и расположился на знакомой лавочке во дворе, напротив подъезда.

Летний вечер длился целую вечность. На площадке гуляли дети, мимо сновали жильцы. А Лев все сидел и ждал.

Наступили сумерки. Летний ветер доносил из окон запахи позднего ужина; где-то в доме плакал, капризничая перед сном, младенец; у кого-то громко работал телевизор, передавая новости; бренчала гитара… Но постепенно всё стихало, сумерки плавно перетекли в ночь. Зажглись фонари, а в большинстве окон свет погас. Лишь изредка, оставляя длинную тень на асфальте, пробегал кто-то из жильцов вдоль дома, торопясь к себе. Неужели Рита не вернется сегодня? Лев уже начал терять терпение.

И тут из-за угла вдруг вынырнуло большое черное авто, остановилось как раз напротив. Из авто вышел бородатый мужик, обогнул его, распахнул переднюю пассажирскую дверцу…

На всякий случай Лев встал со скамейки, отошел чуть в сторону, чтобы иметь возможность наблюдать за происходящим чуть сбоку. Льва не было видно в темноте, зато площадка перед домом, под фонарем – как на ладони. И неожиданно Лев узнал Риту. Да, это была она, его невеста! В новом, красивом платье, которое ей очень шло, как будто даже стройнило… Со светлыми, растрепанными волосами. Опираясь на руку бородача и выходя из машины, Рита улыбалась и выглядела чрезвычайно довольной. Бородач о чем-то спросил Риту. Она ответила и засмеялась. И оба они в обнимку двинулись к ее подъезду. А затем скрылись за дверью. Еще пара минут – и в окнах невесты зажегся свет.

Лев не сразу осознал, что словно парализованный продолжает стоять все в том же положении в темноте, у кустов сирени. Сраженный увиденным, лишенный сил и возможности думать, действовать.

«Это была она, Рита? Ну да, а кто же еще… Я не мог ошибиться. А почему она выглядела такой счастливой? И кто этот мужик рядом?» – постепенно стал приходить в себя после увиденного Лев.

«Что же я им не крикнул сразу? Вот тормоз… Но смысл? Ладно, подожду сначала, пока уйдет мужик, и позвоню Рите по домофону… Разберемся».

Время шло, но никто и не думал выходить из подъезда. Затем свет в окнах невесты погас. Только тогда Лев понял, что загадочный гость решил заночевать у Риты. Наверное, надо было сейчас бежать к подъезду, трезвонить в домофон, кричать в переговорное устройство: «Откройте, я вас видел обоих, не смейте!» Еще вариант – надо пнуть машину бородача, тогда сработает сигнализация, и этот тип спустится вниз…

«А не надо ничего делать. Вообще. Ничего!» Лев вернулся к своей скамейке и лег на нее лицом к черному небу, закинув ногу на ногу.

«Она решила отомстить мне… Око за око. О, как ей больно, должно быть. Значит, она только выглядела счастливой, а на самом деле у Ритки все жжет внутри, там, где сердце… Ах, злая моя, мстительная девочка! Один я тебя понимаю, один я тебя знаю. И это мне – наказание. Она решила с первым встречным… Хотя нет, вряд ли. Позвала кого-то, кто уже давно на нее облизывался, чтобы отплатить мне той же монетой. Господи, помоги мне! Дай мне сил. Я все, все стерплю, я ведь это заслужил…» – Лев всхлипнул, почувствовал, как защипало в углу глаз, зажмурился. Он не считал себя сильно верующим человеком, да и в церкви почти не бывал, но в минуты сильных потрясений всегда неизменно начинал вспоминать о том, что он лишь песчинка во власти высших сил.