на юг в урочище Алешки, при Днепре, на Крымской стороне. Во время отсутствия большей части запорожцев, ушедших с крымским ханом в поход против его взбунтовавшихся подданных, и эта Сичь была взята козаками, верными царю Петру, разрушена, разграблена и сожжена, — опять много народа было побито и перевешано[16]… После этого Сичь вновь поселилась в Каменке до 1734 г., когда запорожцы, по ходатайству гетмана Апостола, получив прощение императрицы Анны Иоанновны, вступили в единение с Россией.

Вернулись запорожцы на родину и поселились на р. Подковной, где Красный Кут. Эта Сичь называлась «Новая Сичь». Но грустное это было возвращение. Ничего здесь старого не осталось, а все новое представлялось тяжелым и мрачным. Не было ни простора, ни приволья, ни прежней свободы и независимости. Все пространства свободной земли уже были заняты. Юг России уже мало нуждался в их отваге. Всюду стояли крепости. По свободному пространству земли построены города, деревни, слободы, хутора. Зверье и птицы исчезали и бежали. Их приходилось искать. Все это тяготило и раздражало козаков. Они стали домогаться своей прежней собственности. Стали отнимать силою. Это не повело к добру. Запорожцы сами стали превращаться в гайдамаков в худом смысле слова. К тому же несомненно, с присоединением Крыма к России, самое существование запорожцев, как защитников окраины, стало бесцельным. Охранять было не от кого. Запорожцы должны были поневоле превращаться в сухопутных моряков. Нужно было о них подумать и нужно было им что-нибудь придумать.

В 1775 г. и Новая Сичь была уничтожена. Более тысячи запорожцев бежало в Турцию, где они поселились на Дунае в Бунджакском Санджаке. Нужно сказать, место было в высшей степени нездоровое и неотрадное. Но что было делать. Запорожцы там устроились по своему обычному строю.

Другая часть запорожцев рассеялась по югу России.

Генерал-губернатором присоединенного юга России, Новороссии, был светлейший князь Потемкин. Скоро наступила война с Турцией. Тут-то и вспомнили о запорожцах. Начали их скликать и те мало по малу образовывали вновь нечто свое целое. Составилось новое запорожское братство под именем «Войска верных Козаков». Это войско было под командою знаменитого нашего Суворова. Запорожцы делились на конных, под командою Захара Чапиги, и пеших, под командою Антона Головатого. Суворов от имени Светлейшего передал им большое белое знамя и малые для отдельных куреней или полков, — булаву, несколько перначей и печать.

Узнав о формировании запорожских полков, многие и из неверных перешли на сторону России и присоединились к строящимся полкам. Во главе запорожцев стоял Сидор Белый.

Запорожское войско было снабжено лодками, артиллерией, оружием, снарядами, одеждою и провиантом. Запорожцам было положено даже жалованье, — другое дело — получали ли они его…

Скоро запорожцы себя оправдали на море. Восемьдесят запорожских лодок составляли охрану русской флотилии под командою принца Нассау. 16 июля Гассан-паша решил уничтожить русский лодочный состав. Сначала турки открыли по ним отчаянную пальбу, — а затем, развернув паруса, бросились на наши лодки. Каков же был ужас турок, когда они в этих лодках увидели своих смертельных врагов, запорожцев… А те между тем сразу бросились на абордаж. Ярости турок не было пределов. Они должны были отступить, потеряв 2 т. убитыми и 1 1/2 т. взятыми в плен. Правда, в этой битве пал атаман Белый, — но запорожцы отмстили за него, бросившись в догонку за турками, — причем Суворов не мало расстрелял проходивших мимо турецких судов. Почти весь турецкий флот, стоявший под Очаковым, был уничтожен и этому весьма содействовали запорожцы.

Атаманом по выбору козаков, был назначен Чапига.

Тем не менее, Гассан-паша явился вновь, занял остров Березань и причинял не мало беспокойства русским отрядам. Долго это терпели. Наконец, Светлейший решил прибегнуть к запорожцам. Светлейший позвал Головатого.

— Головатый, как бы взять Березань?

«Возьмем, ваша светлость. А крест буде?».

— Будет, только возьми.

«Чуемо».

Утром, на виду турок, запорожския лодки пошли на Березань. Смешно. Мелюзга полезла на укрепленное место. Но то были запорожцы. Их, разумеется, встретили картечью. Запорожцы бросились в воду. Дали залп по туркам. Бросились на пушки. Повернули их на остров и остров вскоре оказался в руках запорожцев. Запорожцы потеряли 29 человек, — а взяли 320 пленных, 23 орудия, 150 бочек пороху, большой запас хлеба и несколько знамен. А, главное, Березань стала в русских руках.

Запорожцы дома. Головатый идет навстречу Светлейшему.

— Кресту Твоему поклоняемся, Владыко… — поет Головатый. «Получишь, получишь», — ответил ласково Потемкин, надевая Георгия ему на грудь.

Не безынтересный эпизод передается из запорожских нравов этого времени. Один запорожский маиор проштрафился и Светлейший поручил Головатому пожурить его. Головатый исполнил поручение и пришел с докладом.

— Как же вы его пожурили?

«А просто. Положили, та киями откатали так, что едва встал».

— Как, маиора, — да как же вы могли?

«А и то правда. Насилу смогли. Едва вчетвером повалили. Не давався… А всетаки справились. А что он маиор… Что за беда. Маиорство его ни при чем. Оно с ним и осталось».

Много, много верной службы справили в эту войну запорожцы. За свои заслуги они получили название «Черноморских козаков» и семьдесять лет с честью носили это имя. Особенно дороги были запорожцы в качестве разведчиков. Они так ловко шныряли в камышах, что сами все видели, — а их никто не видел.

Вот и при взятии Тульчи, Килии и Исакчи запорожцы очень пригодились. В это время подковник Головатый получил брейд-вымпел, «дабы столь почетный командорский знак служил вождю храбрых моряков-черноморцев на козачьей флотилии честью и славой».

20 ноября 1790 г. турецкий флот вступил в бой. Тут-то Головатый себя показал. С необыкновенною дерзостью запорожския чайки налетели на турок. 90 судов погрузилось в воду или сгорело под натиском запорожцев. 118 орудий турки потеряли в этот день. Флот был уничтожен, — а крепости попали в руки Суворову. Запорожцы были щедро награждены.

Вообще Светлейший очень любил запорожцев и много им покровительствовал. За их боевые заслуги он им выхлопотал прекрасную землю по Черноморскому побережью, между Бугом и Днестром. Кроме того он подарил им собственные богатейшия рыбные ловли на Тамани. Запорожцы уже селились на этих землях. Но случилось несчастье. Умер Потемкин, — а земля за запорожцами еще не была закреплена. Горько заплакали и искренно плакали запорожцы, — но слезами горю не поможешь.

Устань