Праги и заслужили полное одобрение знаменитого Суворова. Не менее успешны были их действия и в персидскую войну, где они отличались под командою Головатого.

Бывали с ними и недоразумения. «Так, однажды, небольшая партия козаков на лодках сделала поиск к персидским берегам, разбила несколько приморских селений, освободила множество пленных армян и, овладев целою флотилиею персидских лодок, стругов и чаек, пошла назад к своей эскадре. На дороге их захватила страшная буря и одна из лодок, на которой находился лейтенант Епанчин, два матроса и восемь черноморских козаков, была отнесена течением к персидскому берегу. До полутораста человек персиян, заметив русское судно, боровшееся с бурею, тотчас бросилось в лодки, чтобы завладеть им, как легкою добычею. Лейтенант Епанчин и оба матроса, бросившись в шлюпку, бежали. Но черноморцы выбрали из своей среды атаманом Игната Сову и приготовились к бою. Как только персидския лодки стали приближаться и неприятель открыл батальный огонь, козаки дали залп с уговором — без промаху. Первым же залпом они уложили персидских начальников, а потом, как отличные стрелки, перебили, по выражению Головатого, и пидстарших панкив. Тогда смущенные персияне бежали и наши вернулись назад без всякой потери.

— Не загинула ще козацька слава, доносил Головатый, колы восим чоловик могли дать персиянам почувствовать, що в Чорноморцив за сила…»

Показали свою храбрость, отвагу и боевое уменье черноморцы и в отечественную войну, особенно напр. под Цейцом.

Император Николай Павлович очень ценил запорожцев и относился к ним не только милостиво, но и любовно. Он назначил своего сына, наследника, Александра Николаевича, атаманом черноморского войска. Эти козаки оказали большую услугу 12 июня 1828 г. при взятии Анапы, за что получили особые медали.

В этом же 1828 г, еще большую услугу оказали «неверные» запорожские козаки. Известно, что по разрушении Сичи в 18 г. часть запорожцев ушла в Турцию и образовала Задунайскую Сичь. Обжились здесь запорожцы очень хорошо, — только одного им не доставало — родины. Их угнетала тоска. Их тянуло к своим. Их мутило на чужбине. Правда, количество запорожских козаков за Дунаем не уменьшалось. Напротив, к ним прибывало много беглых. Но все они сознавали, что они на чужбине и всех их тянуло домой. Нужно только было найти случай.

Случай оказался. Это была война России с Турциею в 1828 г. Император Николай стоял у Дуная. Нужно было перебросить войско за Дунай, а сделать было это не легко. Переход через Дунай грозил большими потерями

Вот тут-то и явились на выручку «неверные» задунайские запорожцы.

Кошевой Осип Михайлович Гладкий взялся устроить переход запорожцев в Россию. Он стал распускать между козаками слух, что запорожцев не оставят на месте военных действий, а переселят в Египет. Вместе с тем с осторожностью проводилась та мысль, что лучше пойти под державу русского царя, нежели переселиться Бог знает куда. Запорожцы всполошились, быстро собрали они свой скарб и направились на русскую сторону. О прибытии задунайских сичовиков доложили императору Николаю Павловичу.

С раннего утра запорожцы явились на площадь пред квартирою, государя. Впереди всех стоял кошевой Гладкий. В руках у него была бархатная подушка, на которой лежала булава, грамоты и другия регалии коша Задунайского Запорожья. За Гладким стояли коренные атаманы, держащие 3 знамени и 2 бунчука. Запорожцы стояли тихо и робко.

Вдруг часовые у подъезда и караул отдали честь. Все засуетились. На крыльце показалась величественная фигура императора Николая. Запорожцы опустились на колени. Знамена и бунчуки склонились к ногам императора. Гладкий, стоя на коленях, подал государю булаву и грамоты, жалованные Сичи султаном и сказал:

— Великий Государь! прости и помилуй твоих заблудших подданных. Прими от нас все, что наше, дай только нам твое царское прощение, — окажи нам твое милосердие.

— Прости, Великий Государь, — сказали опальные запорожцы.

«Бог вас прощает, Отчизна прощает и я прощаю. Я знаю, что вы за люди.»

Искренняя и действительная радость явилась ответом запорожцев на этот привет.

Запорожцам были обещаны земли на Кавказе.

Государь спросил между прочим Гладкого, почему он не в атаманском кафтане.

— Кошевым атаманом, Ваше Величество, меня утвердил султан. Смел ли я явиться пред лицом Вашего Величества, как атаман. Я для моего государя последний козак, как и все.

«Ты будешь хорошим слугою мне и родине. Коли тебя выбрали и я тебя утверждаю»[20].

Русской армии нужно было перекинуться на другой берег. Вот в этом деле Гладкий и его сичовики оказались императору весьма полезными. Они нашли такое место в болотах, которое считалось непроходимым. Как таковое оно не оберегалось турками. Между темь сичовики знали и нашли такой ход, по которому часть русского войска спокойно перешла на турецкий берег и быстро заняла укрепления.

Турки ничего не знали о переправе русских. Вдруг в тылу у них загремела музыка и барабанный бой русской армии. Турки ошалели. Быстро крепость Исакчи была очищена дивизией Рудзевича и занята русскими.

Рудзевич не выдержал и заявил Кошевому, что если он не будет сегодня полковником, то он не хочет быть генералом и отдаст свои эполеты государю.

Между тем, Император захотел лично убедиться в положении дела.

Лодка была запорожская. На руле стал Гладкий, а на гребке сели пять куренных атаманов и семь старшин. При входе государя в лодку, взвился императорский флаг. Все осмотрев, император с ними же и вернулся.

— Благодарю, атаман. Твою храбрость и распорядительность я видел своими глазами. Поздравляю и вас, молодцы, георгиевскими кавалерами.

Так были награждены задунайские сичовики, ставшие ныне под державу русского императора.

Из этих сичовиков составлен был особый полк пешего Дунайского козачьего полка, причем командиром стал Гладкий, а офицерами атаманы.

«Неверные» запорожцы после войны поселены были между Мариуполем и Бердянском и стали именоваться «Азовскими козачьими войсками». В течении всей жизни император Николай любовно относился и к Черноморцам и Азовцам. Да и заслужили они это.

В настоящее время особенною славою, как редчайшие войсковые разведчики, пользуются пластуны. Пластунский полк существовал еще во времена Запорожья. И тогда они отличались уменьем выслеживать неприятеля и неоднократно спасали своих товарищей от внезапных нападений. На Кубани пластуны не только не исчезли, а напротив еще больше изощрились в своем искусстве и стали еще более славными и умелыми.

Выследив