чтобы выдержать этот новый натиск. Пока линейные казаки и донцы, поведенные снова в атаку лично Волковым, удерживали натиск горцев, артиллерия произвела такое опустошение картечными выстрелами в рядах неприятеля, что последний не выдержал и показал тыл. Тогда казаки, не давши опомниться горцам, погнали их чрез Уруп, так что разбитые горцы бросили на произвол даже бесленеевцев. Но в свою очередь и победители были не в состоянии преследовать неприятеля как по своей малочисленности сравнительно с убегавшими горцами, так и вследствие крайнего утомления; к тому же артиллерийские лошади были большей частью перебиты, а заряды почти все вышли. Русский отряд ограничился только тем, что снова захватил переселявшихся бесленеевцев. Когда были приведены в известность результаты этой победы, то оказалось, что у русских из 1750 человек, бывших в бою, убито и ранено до 600 человек и что неприятельских тел, найденных только на месте боя и брошенных при бегстве, насчитано было более полутора тысячи.

В такой-то военной школе воспитывались линейные казаки. Вечная борьба, беспрерывные тревоги и многочисленные кровавые столкновения с горцами выработали из этих казаков тех воинов, подвиги которых носят просто какой-то легендарный характер и всегда высоко ценились в военном мире.

XVI. Колонизация Закубанья и внутренние расселения

В 1860 году было произведено существенное изменение в казачьих войсках на северном Кавказе. Взамен двух существовавших войск – Черноморского и Кавказского линейного, были образованы также два новые войска – Кубанское и Терское, но при этом к первому войску отошла значительная часть бывшего Кавказского казачества, именно: Старая и Новая Линии. С образованием Кубанской области в нынешних ее границах колонизация края не только не приостановилась, а напротив, была ведена еще с большей энергией и поспешностью. Это был последний акт правительственной колонизации. В короткое время, среди самых неблагоприятных военных условий, предгорья Кубанской области были покрыты целой сетью казачьих станиц на значительном пространстве и в небывалом до того количестве. В сущности, колонизация этой местности была громаднейшим заключительным сражением, которым окончилась семидесятилетняя борьба кубанских казаков с кавказскими горцами. Горцы проиграли это сражение, но и казакам оно не легко далось. Одни из них должны были бросить насиженные, обогретые и обеспеченные места своих отцов и предков, чтобы идти в чужой край и насадить здесь новую жизнь под давлением непривычных естественных условий и непреоборимых трудностей; другим суждено полечь костьми прежде, чем они успели не только начать насаждение этой новой жизни, но и даже стать сколько-нибудь прочно ногою на тех местах, которые вынужден был уступить им сложивший наконец оружие горец. Народ поэтически выразил этот вид колонизации в следующей песне:

Молодец девку исподманывал,

Исподманывал, подговаривал:

«Ты пойдем, девка,

К нам на Линию жить;

У нас да на Линии

Что Куржуп (Курджипс) да река

Вином протекла,

А река-то Лаба

Медом протекла;

По горам-то у нас, горам

Лежат камушки драгоценные,

Драгоценные, неоцененные».

– «Молодец! Девку не исподманывай!

Я сама там была

И сама-то видела,

Про все слышала:

Что Куржуп-то река

Кровью протекла,

А река-то Лаба

Горячей слезой,

По горам-то, горам

Лежат головы,

Все казацкие,

Молодецкие!»

Действительно, в описываемое время не только мужчины и молодцы, но и женщины, девушки, даже дети, одним словом, все население воочию видело, как под градом пуль и при потоках крови колонизовались предгорья Северного Кавказа.

Опираясь на опыт прошедшего, имевший место на Новой Линии, с одной стороны, и на военные требования, с другой, руководившие колонизацией Закубанья заняли и основали в течение 14 лет, под прикрытием военной силы, в связи с действиями военных отрядов, 83 пункта для крупных поселений. Колонизация началась с восточной стороны Кубанских предгорий и, попавши в крайне неумелые руки главного распорядителя графа Евдокимова, на первых же порах встретила серьезные препятствия со стороны того населения, которым предположено было колонизовать Закубанский край. С непростительной поспешностью, игнорируя хозяйственные соображения и расчеты, граф Евдокимов предположил первоначально переселить на Кубань шесть станиц из 5-й и 6-й бригад Кубанского казачьего войска и две из Черномории. По этому проекту шесть первых станиц должны были сразу переселить из 1653 семейств всего населения 1397 семейств, т. е. почти 90 %, оставив временно на месте 256 семейств, а двум черноморским станицам предстояло дать 770 семейств. На новом местожительстве, среди враждебных народностей, эти поселенцы должны были образовать целых 17 станиц в неудобных местах и при непривычных естественных условиях. И все это имелось в виду совершить в течение года! Понятно, что такая невероятная ломка могла вконец разорить казаков, скопивших трудом и по́том небольшие хозяйственные обзаведения на старом местожительстве. Застигнутые врасплох казаки, по обычаю русского народа, вошли с прошениями и ходатайствами по начальству. Граф Евдокимов настаивал на приведении в исполнение проектированных им мер. Дело обострилось и едва не разрешилось кровавой развязкой. Казаки не хотели слушать распоряжений начальства, и только благодаря личному участию Государя Императора Александра Николаевича неповиновение казаков не было поставлено им в вину и была изменена система колонизации. В конце концов графу Евдокимову пришлось самому же исправить собственную свою ошибку. Неудачная попытка колонизации Закубанского края целыми станицами по принуждению была заменена системой вызова охотников с определенным денежным вспомоществованием и порядком назначения станичными обществами известного количества своих членов по жребию.

Новые меры, по словам И. В. Бентковского, много потрудившегося над группировкой материалов о колонизации всей вообще Кубанской области, дали и новые результаты. В 1861 же году было поселено в два приема 1736 семейств в 11 станицах, расположенных в верховьях Кубани и ее главнейших притоков по направлению к г. Майкопу. В следующем 1862 году колонизация приняла еще более широкие размеры: в этом году было основано уже 28 станиц в разных местах Закубанского края и в них водворено 4387 семейств переселенцев. В этом же году было утверждено положение о заселении предгорий западной части Северного Кавказа. Так как положением этим предоставлялось казакам-поселенцам, кроме известного денежного пособия и надела общинными землями, получение земель в частную собственность, то мера эта привлекла немало охотников, желавших поселиться в Закубанском крае, как из среды Кубанского казачества, так и из войск Донского, Оренбургского, Уральского и Терского. В числе других казаков переселились на Кубань и Азовские казаки, потомки тех самых запорожцев, которые бежали в Турцию в 1775 году при разрушении Запорожской Сечи, и которые в 1828 году ушли снова из Турции в Россию и