группы послал двух человек, которые могли двигаться, на местную ферму, чтобы определить местонахождение: возможно, им удастся сделать марш-бросок в сторону Швеции. Увы, фермер сообщил десантникам, что они находятся в 650 км от границы. Затем он добавил, что ему придется сообщить о них местным нацистским властям: немцы наверняка узнали о катастрофе, и его расстреляют как предателя, если он промолчит. Десантники вернулись к месту крушения и рассказали обо всем командиру. Он подумал, что его люди, вероятно, смогут отбиться от первого нацистского патруля, но за ним неизбежно последуют другие, да и в любом случае раненым требуется медицинская помощь. Поэтому, когда прибыли нацисты, выжившие десантники сдались. Когда их увозили на грузовиках, один из пленников, стараясь приободрить собравшихся норвежцев, показал двумя пальцами V – знак победы.

О том, что произошло дальше, стало известно лишь годы спустя, на суде по делу о военных преступлениях, и из-за противоречивых показаний картина остается несколько туманной. По-видимому, командующий нацистскими вооруженными силами в Норвегии велел своим людям расспросить британцев об их миссии, но те отказались сообщить что-либо, кроме своего имени, звания и личного номера. Командующий столкнулся с дилеммой. В октябре 1942 г. Гитлер издал секретный Führerbefehl (приказ фюрера), предписывавший расстреливать всех иностранных диверсантов на месте (в обиходе немцы именовали их пиратами). Учитывая обнаруженную в планере взрывчатку, пленников следовало считать диверсантами. В то же время они были в армейской форме. Технически это делало их военнопленными, и командующий позже утверждал, что всем своим существом противился идее расстрела.

Поборовшись немного со своей совестью, командующий обратился к генерал-фельдмаршалу вермахта Вильгельму Кейтелю. (По странному стечению обстоятельств Кейтель был дядей Китти, жены Роберта Оппенгеймера, то есть приходился Оппенгеймеру свойственником.) Командующий войсками в Норвегии спросил его, нужно ли расстреливать пленных англичан. Кейтель дал расплывчатый ответ, но не стал противоречить приказам фюрера. Все еще не в силах определиться, командующий сыграл роль Понтия Пилата, умыв руки и передав спецназовцев гестапо, которое не переживало из-за какой-то там армейской формы.

Недолго продержав 14 человек в камерах, гестапо собрало их и вывезло в горную долину. Там охранники схватили одного из членов отряда и потащили его, заломив руки за спину, к бетонному складу боеприпасов. Как только они скрылись из виду, послышались выстрелы. Остальные 13 десантников, все еще полагая, что военная форма защитит их, недоуменно переглядывались. Что за стрельба? Охранники вернулись за другим пленником, и через минуту снова прогремели выстрелы. В итоге всех по очереди отвели к складу, где их ждала расстрельная команда. Каждому десантнику приказывали снять армейскую куртку, чтобы поддержать видимость, будто немцы не расстреливают военнопленных. Некоторые отказались и все равно были расстреляны. Один держал в руках фотографии жены и детей, умоляя сохранить ему жизнь, – ответом был град пуль. Другой был слишком тяжело ранен и не мог стоять, поэтому его прислонили к камню, прежде чем начать целиться. Командовавший немцами офицер подходил к каждому упавшему и делал контрольный выстрел в голову. Все 14 тел затем были сброшены в канаву.

Когда весть об этом злодеянии достигла Берлина, там пришли в ярость. Не потому, что были нарушены все международные нормы гуманности, существовавшие веками. Нет, нацистских лидеров возмутила неполученная информация. (Сначала допросите, а потом уже расстреливайте, идиоты.) Теперь гестапо никогда не узнает цели диверсантов.

К счастью для гестаповцев, им представился второй шанс.

Несмотря на сообщение вернувшегося в Англию экипажа самолета-буксировщика, другой планер не упал в море. Он приземлился, развалившись пополам, что стоило жизни шестерым десантникам. Еще четверо получили тяжелые ранения в виде черепно-мозговых травм и раздробленных конечностей; двое из них примерзли к земле, лежа в луже собственной крови. Их командир тоже счел положение безнадежным и сдался местным нацистским патрулям.

Расстрелянные гестапо десантники, по крайней мере, погибли быстро. Второй группе не так повезло. Немецкий офицер по прозвищу Рыжий дьявол решил избавиться от четырех тяжелораненых пленников и приказал врачу прикончить их инъекциями морфина. Один умер сразу, но остальные трое поняли, что происходит (вначале доктор солгал, сказав, что им делают прививку от тифа), и попытались оказать сопротивление. Они совершили большую ошибку. Противодействие привело Рыжего дьявола в ярость, и он задушил одного десантника ремнем. Врач, желая проявить милосердие, попытался ввести другому в вену воздух, чтобы тот умер из-за эмболии. Это не сработало, и тогда Рыжий дьявол сапогом раздавил раненому адамово яблоко. Последнего раненого британца столкнули с лестницы и выстрелили в спину. Затем немцы сбросили все четыре тела в море.

Пятерых уцелевших десантников отправили в Осло для допроса. Они также отказались сообщить какую-либо существенную информацию, поэтому нацисты связали им руки колючей проволокой, завязали глаза и приказали сесть в грузовик, якобы для отправки в лагерь для военнопленных. Через несколько часов езды грузовик остановился, и пленники с завязанными глазами вывалились наружу, без сомнения с израненными запястьями. Вдруг кто-то крикнул: «Achtung!» Раздались винтовочные выстрелы, и все пятеро рухнули на землю. После войны их тела обнаружили в одной яме; все они были в армейской форме.

Единственным утешением для британцев после провала операции «Первокурсник» было то, что ни один из спецназовцев не раскрыл цель миссии. Но в конце концов все их мужественное молчание оказалось напрасным. Разбирая обломки одного из планеров, нацисты обнаружили карту на шелковом платке. Она должна была служить отвлекающим приемом, чтобы обмануть нацистов и направить преследователей группы вместо востока на запад. Но немцы проигнорировали предполагаемый маршрут отхода и обратили внимание на то, что было обведено синим кругом, – завод по производству тяжелой воды «Веморк». Так они узнали цель диверсантов.

«Первокурсник» обернулся катастрофой во всех смыслах. Погибли 30 отборных британских спецназовцев. Карта выдала немцам цель операции, и они моментально усилили охрану «Веморка» (больше колючей проволоки, больше мин, больше пулеметов). Хуже всего было то, что союзники выдали свой интерес к делению атома. С тем же успехом они могли послать Гитлеру открытку с новостями из Лос-Аламоса.

Но если одних «Первокурсник» заставил впасть в отчаяние, других он только ожесточил. Норвежские эмигранты, консультировавшие британскую разведку, всегда отрицательно относились к этой операции: она была слишком громоздкой, и в ней участвовали десантники, незнакомые с местностью. (Какому идиоту могло прийти в голову, что там можно использовать складные велосипеды?!) Узнав о катастрофе, два норвежских офицера буквально на следующий день начали готовить еще более дерзкий план, названный операцией «Ганнерсайд». Они были уверены, что лучше британцев знают, как вывести из строя «Веморк».

Глава 24

Итальянский мореплаватель

После того как несчастный в любви Вальтер Боте провалил эксперименты с графитом, использование тяжелой воды для исследования ядерных реакций стало основным направлением нацистского проекта по разработке атомной бомбы. Между тем в американском проекте графит всегда считался предпочтительным вариантом, и ставка на эту форму углерода полностью оправдалась в декабре 1942 г.

Свой первый ядерный реактор американцы назвали «поленницей», и в кои-то веки это не было ничего не значащим кодовым обозначением. Это действительно была просто огромная куча графита – 350 тонн скользких черных брикетов, сложенных стопками на полу неиспользуемого корта для игры в сквош в Чикагском университете. Техническим специалистам потребовалось 17 дней круглосуточной работы, чтобы уложить эти брикеты, и в результате получился эллиптический штабель шириной 7,6 м и высотой в два этажа. Корт не отапливался, но люди, возводившие это сооружение, потели, и многие из них поначалу сняли рубашки – о чем немедленно пожалели. Воздух там был пропитан графитовой пылью, и «мы узнали на себе, что испытывают шахтеры», вспоминал один из них: «Мы выглядели так, словно загримировались для исполнения негритянских песен. Водой смывалась только поверхностная графитовая пыль. Примерно через полчаса после душа пыль снова проступала из пор».

Внешние брикеты в этой «поленнице» представляли собой сплошные куски графита, но в большинстве брикетов