– Я понимал и отказывался верить. А потом увидел тебя, гуляющую под ручку по парку и мило улыбающуюся этому самовлюбленному Дандри. Ты выглядела очень счастливой и довольной.

– Видел… – с трудом выдавила я, – ты все видел. Богиня, как же все… как же она так все продумала!

И засмеялась. Хрипло, надсадно, задыхаясь от боли, от разрывающегося на части сердца.

– Да, мы гуляли. Мать заставила. Одна прогулка, пара любезностей лорду, и она обещала оставить меня в покое. В тот день, устав от игр матери, я сообщила лорду Дандри, что больше не невинная дева и выйти за него замуж никак не могу. Что люблю тебя и жду… Почему ты не нашел меня, Калеб?

– Я пытался. На следующее утро. За пару часов до отправки назад. Хотел найти тебя и все прояснить, а встретил твою подругу.

– Ингу?

Значит, все-таки она… Я ведь ей верила. Делилась всем, а Инга предала меня. Сговорилась с леди Патришей за моей спиной и продала. Теперь понятно, почему мама оплачивала ей обучение и проживание в столице. Дала денег в качестве приданого. А я-то дура… такая дура…

– Да, и она мне и сообщила, что ты в больнице, – продолжил дракон. – Избавляешься от последствий нашей ночи.

– Я не была… ребенка не было, – с трудом выдавила в ответ.

Но на этом рассказ Бенедикта не закончился.

– Я отправился в больницу. Но меня к тебе не пустили. Сказали, что твое состояние крайне тяжелое, удивительно, как ты вообще выжила после того, что сотворила с собой…

– Сотворила с собой?.. – эхом повторила за ним. – Да, можно и так сказать. Я сотворила с собой… В тот вечер, после того как я отказала лорду Дандри, мама сообщила о твоей лжи. Что никакого Артура Бенса на самом деле не существует, что ты лгал мне, обманывал и бросил… а я… Я выгорела, Калеб. Мой дар целителя сгорел, и я тоже. Я тогда так сильно хотела умереть. И сделала все, чтобы это случилось. Вот что имел в виду целитель, когда сказал тебе, что все это я сама сотворила с собой.

Тишина в кабинете была почти осязаемой.

Мы застыли друг против друга, переваривая все сказанное и услышанное, составляя цепочку тех событий, которая развела нас в разные стороны пять лет назад.

– Я ненавидел тебя, Меган, – тихо признался он. – Ненавидел за предательство, за ребенка. Есть вещи, которых не прощают. Когда ты здесь появилась, я… я решил, что схожу с ума.

– Что ж, наши чувства были взаимны, магистр. Я тоже ненавидела тебя, – тихо ответила ему.

– И что мы теперь будем делать?

Я пожала плечами и медленно отвернулась, пряча от него взгляд.

– Ничего.

– Меган…

– Мы ничего не будем делать, – снова решительно повторила, резко разворачиваясь. – И вообще забудем обо всем. Так, словно всего этого не было. Прошлого не вернуть, а мы… мы оба стали другими. Та Меган, которую ты любил, давно мертва. Я другая. И поверь, новая тебе совершенно не понравится.

– Я бы не был так уверен в этом.

– Возможно. Только мы проверять это не будем. У тебя своя жизнь. У меня своя. Я студентка, ты – декан боевого факультета. Меньше чем через месяц наши дороги навсегда разойдутся.

Я ждала возражений, но Бенедикт молчал и просто смотрел на меня. А потом, когда пауза стала совсем невыносимой, спросил:

– Подписать документы о твоем переводе на боевой факультет?

– Вот еще, – хмыкнула в ответ, широко улыбнувшись. – Я собираюсь выиграть в тотализаторе! Я поставила крупную сумму денег на то, что выполню все пятьдесят заданий в Разломе, и я их выполню!

– Отлично. Потому что я тоже поставил на тебя, – неожиданно признался дракон.

– Вы необъективны, господин декан.

– Я не могу быть объективным, когда дело касается тебя, Меган, – мягко улыбнулся Бенедикт.

И меня будто искрой пробило.

Калеб сейчас безумно был похож на того Артура Бенса, которого я так любила. Тот же взгляд, тот же бархатистый голос, от звука которого по телу разливалась приятная волна и вспыхивали огнем щеки. Та же улыбка, сводящая с ума…

Я лгала, когда говорила, что все забылось и осталось в прошлом, что чувства к нему умерли. Это было не так. Там, в моем сердце, под толстым слоем пепла продолжала гореть любовь к нему.

– Мне пора, – выпалила невпопад.

Улыбка на его лице стала еще более обольстительной, а в карих глазах заплясали снежинки.

– Я вас не держу, студентка Геррос.

Бархатистые нотки наждачкой прошлись по расшатанным нервам, вызывая новую порцию сладкой дрожи по телу.

– До свидания, магистр.

– До скорой встречи, Меган, – многообещающе выдал он.

***

Вернувшись к себе в комнату, я узнала, что мое падение на дно чаши Разлома было вознаграждено десятью дополнительными зачетами. Таким образом, за неделю до начала экзаменов мне осталось спуститься в Разлом всего пять раз.

Всего каких-то пять заданий! Да это просто пшик по сравнению с тем, что я пережила за последний месяц. Схожу к Зигмусу, договорюсь о доставке каких-нибудь редких зверушек, и все – здравствуй, выигрыш в тотализаторе, а следом и диплом боевого мага!

А еще это означало то, что у меня впервые за столько времени есть возможность получить первый законный выходной! Целый день без тревог, переживаний, угрызений совести и раздумий о том, как же мне выиграть в этом состязании и получить желаемое.

От открывшихся перспектив даже слегка закружилась голова.

Но я так же понимала, что в академии отдохнуть и расслабиться мне точно не дадут. Значит, надо выбраться за ее пределы. А именно – в Родрик. Город, который находится недалеко от академии. Единственное место, куда можно попасть через портал, не беря официальный запрос в ректорате.

Погулять по улицам, пройтись по магазинам, купить себе десяток ненужных вещей и посидеть в кафе… А еще побывать на знаменитой канатной дороге, которую протянули через Срединное ущелье, образованное рекой Дикаркой. Просто почувствовать себя молодой и красивой девушкой, а не измученной скаковой лошадью.

Но все оказалось не так просто. Для начала мне пришлось избавиться от настырного гения модельного мира, который вместе со своими курицами ждал меня у двери в комнату общежития.

– Явилась! – воскликнул Люциан, когда я подошла к ним. – Ну и где ты была? Тебя уже час как выписали.

Нет, проклинать его я не стала. Хотя в данный момент очень сильно хотелось. Этот блондин с завышенной самооценкой уже порядком достал своими истериками и требованиями, и лишь чудом мне удалось сдержаться.

– И тебе здравствуй, – выдала раздраженно.

– Никакого