Только спустя какое-то время я поняла, что Роберт слишком долго молчит, и перевела на мужчину свой обеспокоенный взгляд.

Сознание кричало: "Бежать!", когда я увидела его пугающие расширенные зрачки и злобный оскал. Ей-богу, мне казалось, он сейчас просто возьмет и ударит меня или разнесет к чертям собачьим этот кабинет, но вместо этого он холодно сказал:

– Иди сюда, – не желая нарываться на неприятности, я встала и на ватных ногах просеменила к нему. Он откатился на своем стуле и жадно прошелся по моему телу взглядом.

Роберт хотел меня – это было бы видно даже простому обывателю. Но было там что-то еще… Шаворскому было мало трахнуть меня и уйти, он хотел полного подчинения, оставленной на мне метки, показать всем, что я – его собственность. Это пугало и в тот же момент завораживало. Было что-то в глубине его взгляда, говорившее, что он никак не может покорить крепость под названием "Полина Мышка". Но чтобы взять крепость, нужно сломать ограждение вокруг нее или… сломать саму крепость, чтобы она не досталась больше никому.

– На колени! – ледяные слова проникли острыми сосульками в самую глубину моего сердца, причиняя непереносимую боль. – Ну же, я жду. У меня осталось совсем мало времени, и я хочу кончить тебе в рот, прежде чем уйти.

Сосулька внутри покрутилась и раздробила все внутренности, разбивая сердце на миллионы осколков. Да, именно тогда я, пожалуй, и поняла, что все же что-то чувствовала к этому человеку. Раньше.

Колени сами подогнулись, и я упала перед мужчиной, показывая свою полную капитуляцию. Он сломал меня. Ему удалось разрушить хрупкий мир, создаваемый мною годами, и превратить все вокруг в пучину ужаса и тревог. Роберт был моей личной черной воронкой, затягивающей все дорогое мне, превращая это в ненужный хлам. Шаворский был той самой суровой реальностью, которую я так сильно старалась обойти стороной, но… не успела. И теперь эти путы затянулись еще сильнее, отрезая навсегда возвращение к моему бывшему мирному существованию.

– Давай, у меня мало времени, – вытянул меня из размышлений мужчина, и я тут же облокотилась ему на колени, потянулась к молнии на безупречных черных брюках.

В этот раз все было по-другому. Не было эмоций, чувств, возбуждения… И хоть я сама достала его эрегированный член из штанов и молча, не раздумывая, взяла его в рот на полную длину, у меня было чувство, что меня изнасиловали. Впервые за все время нашего с Робертом ненормального общения я ощущала себя обманутой и опустошенной.

Против воли я искала в нем чувства к себе. Против воли я заставляла себя увидеть в нем свою истинную любовь, так как секс в моем подсознании – это ребенок той самой единственной и настоящей любви, и не убеждай я себя в этом, давно бы слетела с катушек. Где-то между укрыванием моего уставшего голого тела пиджаком, компромиссом насчет работы, нежным сексом в машине я увидела то, что искала. И осознала это только тогда, когда он в который раз указал мне мое место – на коленях возле себя.

– Ты что там, засыпаешь? – раздраженно воскликнул Роберт и, схватив мои идеально уложенные волосы, начал жестко насаживать мой рот на свой член. Я чувствовала его сбивчивое дыхание, пульсирующие жилки на разбухшем органе и небольшое количество смазки, уже нетерпеливо сочившееся с его головки, и понимала, что… возбуждаюсь… снова… От этого осознания по щекам потекли слезы и горло сжалось в приступе рыданий, но Шаворскому это было только на руку. Еще пару манипуляций с моей головой, и мощная струя его высвободившегося наслаждения ударила мне в рот.

Хотелось поскорее избавиться от этой жидкости, обозначающей мое личное порочное влечение к человеку, считавшему меня инкубатором для его члена, и я начала активно оглядываться в поисках мусорного ведра.

Рука Роберт резко накрыла мое горло и выгнула шею так, чтобы мне нужно было проглотить все содержимое, дабы не умереть от отсутствия воздуха. И я, правда, задумалась, выбирая, какой из вариантов хуже.

– Глотай! – монотонно скомандовал Роберт, и безразличие в его голосе заставило меня передернуться и инстинктивно проглотить все содержимое. Его тон вмиг переменился и стал немного язвительным: – Умница, мышка. Ты никуда не едешь, справимся без тебя. И пока я не вернусь, не выйдешь из этого кабинета.

Пока Роберт говорил это, то успел застегнуть брюки, встать с места и усадить меня на большое кожаное кресло властителя этого кабинета. Его руки зарылись в неглубокий, закрытый ранее на ключ ящик стола, судя по небольшому для него отсеку, и достали оттуда что-то металлическое и блестящее. Предмет мне разглядеть не удалось из-за широкой спины мужчины и распахнутого пиджака.

– Я не доверяю тебе, так что должен перестраховаться, – сказал он раньше, чем я поняла, что он делает… А именно пристегивает мою ногу наручниками к ножке стола. Все это произошло так быстро, выверено и умело, что, когда я осознала произошедшее, он уже спокойно вышагивал в сторону выхода из кабинета. – Я вернусь через два часа.

– Я ненавижу тебя, чертов Роберт Шаворский! – злобно крикнула ему вслед я, тщетно пытаясь вытянуть ногу из пут крепкой стали. Слез уже не осталось, поэтому, когда он резко замер, я все же, немного улыбнувшись, так как почувствовала, что задела его, едко добавила: – Просто напоминаю тебе, чтобы ты держал в памяти это каждую гребаную секунду своей чертовой жизни.

Не поворачиваясь и не говоря больше ни слова, он просто вышел из кабинета и оставил меня наедине со звенящей тишиной и моим разбитым сердцем.

Просидеть неподвижно два роковых часа оказалось сложнее, чем я предполагала. Сперва отекла зажатая в тиски нога, и как бы активно я ее не растирала, скинув усугубляющие ситуацию туфли, она все равно онемела и лишь иногда давала о себе знать судорогами.

Чтобы хоть как-то отвлечься, подкатилась вплотную к столу Роберта и принялась активно шарить по чужим ящикам. На удивление, все они, кроме того, из которого Роберт достал наручники, были открыты и до отвала заполнены договорами, чистыми листами, блокнотами и всяким канцелярским мусором. Сначала я удивилась такой его беспечности, ведь в кабинет, по идее, мог зайти кто угодно, но, мельком просмотрев пару бумаг, поняла, что все договоры давно просрочены, а блокноты прошлогодние.

"Видимо, ему нужно контролировать и прошлое!" – злобно прошипел внутренний голос. Уже реальная Я нервно откинула один из договоров в сторону в приступе злости на Шаворского и, только сделав это, поняла, что натворила… Ведь теперь он будет абсолютно точно уверен, что я копалась в его грязном белье! "А ты уверена, что тут камер нет?! Ты забыла, что он директор самой большой корпорации в стране?" – не унимался внутренний голос, льющий воду ведром в кипящую с маслом сковороду.

Посчитав, что бояться Роберта мне уже надоело, я просто продолжила изучать содержимое ящиков и – о, удача – нашла ноутбук. Естественно, зайти я смогла только как "гость", но этого было достаточно, чтобы выйти в интернет. Ноутбук был подключен к Wi-Fi, и с этого момента время потекло значительно быстрее.

Не знаю, когда я заметила, что прошло уже явно больше двух часов: когда за окном начало смеркаться или когда мигрень от постоянного напряжения в теле дошла до своего пика. Хлопнув крышкой белого ноутбука, я закрыла глаза и откинулась на спинку стула.