– Вставай! – холодный низкий голос Шаворского прозвучал, как приговор откуда-то с небес. Но мне не хотелось поддаваться ему, угождать, стелиться перед ним. Вот тогда я решила, что больше никогда не буду слабой перед ним в эмоциональном плане. Да, пусть он сильный морально и физически мужчина, который может принудить меня к сексу, но он никогда не заставит полюбить его и уж тем более показать хоть каплю положительных эмоций, направленных на него.

Прождав целую минуту, но так и не дождавшись никакой реакции, Роберт подхватил меня и поставил на пол. Тонкие каблуки утопали в высоком ворсе ковра, заставляя, немного пошатываясь, разглядывать спокойное и умиротворенное лицо Роберта. Но по его сцепленным за спиной рукам, уверенной походке, которой он медленно обходил меня по кругу, больше похожей на марш, прищуренным глазам и, как бы глупо это не звучало, тревожной энергетике я понимала, что ему неспокойно на душе.

– Твоя подруга любит быструю езду, – констатировал он и опустил взгляд с моего глубокого декольте на перетянутую платьем талию, недовольно покачав головой. Так как Таня мерила и покупала его на себя, а она у нас была просто кукольно-миниатюрная и без двух "лишних" ребер, то меня оно обтягивало как вторая кожа, прорисовывая каждый изгиб. – Сегодня у нее отберут права на год в лучшем случае.

– Никто у нее ничего не отберет! Ее отец этого не позволит! – мне хотелось победить этого мужчину хотя бы словесно, переспорить, показать, что я в чем-то осведомлена больше него. Но только произнеся это и увидев азартный блеск в глазах Роберта, поняла, что бросила ему вызов. Судя по победной улыбке на его губах, ему ничего ни стоило растоптать жизнь подруги, как и мою. Этого я уже допустить не могла и, наплевав на гордость, попросила:

– Прости… Не нужно этого делать, прошу тебя… Таня хороший водитель, и это в ее практике впервые. Обычно она не разгоняется больше восьмидесяти километров в час.

– Впервые… Жизнь тоже дается один раз, Полина, – подвел своим непоколебимым тоном черту под этим разговором Роберт, а затем сел на небольшой деревянный диванчик справа от меня и задумчиво положил голову себе на ладонь, размышляя вслух: – Что мне с тобой делать? По-хорошему, тебя, конечно, стоит выпороть розгами и трахать всю неделю за то, что ты сегодня выкинула.

После его последних слов по телу пронеслась волна неприятных мурашек, и я снова начала впадать в апатичное оцепенение. Но в этот раз мне удалось перевести безразличие в гнев хотя бы потому, что поступки мужчины не поддавались никакой логике!

– А знаешь что?! Сначала ты насилуешь меня, затем выставляешь своей невестой, а после выгоняешь на улицу… Какое тебе, черт побери, дело до меня и сегодняшнего инцидента в "Водовороте"? Очередной припадок?! – нервно процедила сквозь зубы я. Можно только представить, как мерзко и устрашающе это звучало со стороны. Только вот Шаворский, казалось, не слушал меня, а с интересом рассматривал мое платье, изучая каждый его шов, словно ища в нем какой-то подвох или даже зацепку. – Зачем я тебе? Ты что, мой отец, чтобы воспитывать? Или, быть может, муж? Нет! Ты мне никто, и так будет всегда!

После моих последних слов Роберт так резко поднял взгляд и посмотрел мне в глаза, что пыла во мне поубавилось втрое, и, тяжело сглотнув, я сделала два шага назад, пытаясь спастись от броска хищника.

– Где ты взяла это платье? – вместо ответа на мои многочисленные вопросы скучающим голосом спросил мужчина, но было в его взгляде нечто такое, заставляющее меня думать, что от моего ответа очень многое зависит в его отношении ко мне… Уважение? Разве оно вообще когда-то было?..

Не получив ответа на свой вопрос, он сделал его более конкретным и произнес с нажимом:

– Кто. Тебе. Его. Купил? Я жду ответа.

"Наверняка он думает, что Артем стал твоим спонсором! Ха!" – подсказал внутренний голос, и я мысленно усмехнулась. Глупо было бы рассчитывать на ревность, но он наверняка ревновал свою игрушку к другому мальчику, пусть она даже надоела самому и была выброшена на помойку.

– Тебе это не касается, – улыбнувшись, сказала я и добила его едкими словами: – Моя личная жизнь никогда тебя не касалась. Тебя не должно интересовать, с кем я занимаюсь любовью, так как с тобой мы только трахались.

– Месяц! – выплюнул мужчина, глядя мне в лицо, но у меня почему-то появилось чувство, будто меня послали. – Ты будешь жить в моем доме месяц. Кажется, я недостаточно вытрахал из тебя всю дурь.

Сказав эти слова, мужчина встал и равнодушно направился к столу, собирая в свой рабочий кейс бумаги со стола. Не было в его словах ни радости, ни печали, а только вековая усталость на его лице, будто он не спал неделю.

– Ты… Я не могу… Прошу, не запирай меня снова в том доме! В следующий раз я точно сойду с ума! Умоляю… – голова внезапно закружилось, тело обмякло, и ноги подкосились, заставляя наплевать на гордость и сесть в кресло, где всего минуту назад вынес мне приговор мужчина.

"Соберись, Полина! Он бизнесмен… Значит, нужно искать к нему деловой подход!" – прорывался сквозь завесу дикого ужаса внутренний голос и… я послушала его.

Собрав волю в кулак и перестав хныкать, серьезно посмотрела на Роберта и деловито спросила:

– Я думаю, мы должны искать компромисс в этой ситуации. Сидеть в твоем пустом доме с утра до ночи одна я не могу. Мне нужна работа, мои друзья и отдых… от тебя.

И, о да, мне удалось обратить на себя внимание Роберта, который с интересом приподнял на меня глаза и немного удивленно спросил:

– И что ты предлагаешь? – этот вопрос застал внутреннюю меня врасплох, но внешне, я была уверена, это никак не отразилось. Слава богу, моего ответа и не понадобилось, так как Роберт сам поспешно ответил: – Кажется, я знаю, куда тебя деть, так как мне тоже не нравится твое слоняющееся полуголое тело по ночам в моем доме. Могу устроить тебя на должность моей личной секретарши, – я поражалась, как о таких фундаментальных вещах он смел говорить, как о банальной повседневной и рутинной работе. Его деловитый тон, сложенные на груди руки и заученные, по-другому и не скажешь, фразы заставили меня пропустить слова "слоняющееся полуголое тело по ночам в моем доме", а стоило бы их услышать. – Зарплата такая же, как и у юриста в “ZoMalia Line”, так как нагрузка двадцать четыре на семь. Ты должна будешь быть постоянно возле меня и готовой приехать после первого звонка без пререканий, сопровождать меня во всех командировках, на совещаниях и советах, трахаться, когда, куда и где я скажу, курировать мой день и… многое другое. Если согласишься, сброшу тебе остальные обязанности на электронную почту. Любая лажа – и ты возвращаешься в мой дом и добываешь срок там.

– Ты чудовище… Бесчувственный монстр… – все же сказала ему я, надеясь донести до него простую истину и достучаться до человека внутри него. Но возможно ли пробить все брони Шаворского? Очень сомневаюсь. – Иногда мне кажется, что ты робот, у которого внутри встроенные программы, и нарушить он их никак не может. Это печально.

– Ты согласна? Да или нет? И запомни раз и навсегда, твои чувства мне безразличны! – слишком резко отреагировал он и после моего кивка спокойно произнес: – Хорошо. Тогда завтра в семь утра тебя привезет мой водитель и вернет обратно домой в одиннадцать вечера. Забудь, что у тебя есть друзья и любовники… Придется тебе довольствоваться только моим членом.