Дейн может только улыбнуться в ответ.

– Все это странно, – говорит он. – Все это… непонятно. Я воспитан был на мысли о том, что владетельные лорды никогда не имеют дела друг с другом, иначе как на заседаниях Совета.

– Так принято считать, – пожимает плечами Ниорис. – И принято демонстрировать. В открытую никто не проявит симпатии к другому и не предложит сделки. Но приходится – мы ведь уже говорили о том, как тесно связаны наши с вами сферы деятельности. Ваши с лордом Западных земель – тоже. Ведь вы, помнится, собирались оказать посильную поддержку войскам? Ну вот… А лорд Кервен иногда делает мне предложения, от которых я не могу отказаться. Ну а о чем договариваетесь с ним вы, меня не касается. Есть вещи, о которых лучше не слышать.

– Вы и об этом знаете! – кровь бросается Дейну в лицо.

Похоже, всем все известно, он один до сих пор лелеет надежду укрыться в своей раковине, как улитка! Да вот только улитка – существо беззащитное, и если выковырнуть ее из домика, то ничего хорошего ее не ждет…

– Ну ведь не просто же так милорд делал вам знаки! – Ниорис умолкает, смотрит на него пристально. – Вижу, вы окончательно растерялись. Что ж… Ваша очередь спрашивать.

Некоторое время царит тишина, потом Дейн все-таки произносит:

– Вы ведь так и не сказали, почему решили переговорить со мной.

– Почему? Да потому, что хочу знать, кто сидит со мной бок о бок на Совете. Лорда Западных земель понять несложно, далеко идущих планов он не строит, хотя… зубы у него имеются, и сегодня он продемонстрировал, насколько они остры! С лордом Кервеном и его нравом я знаком давно и… гм… чуточку лучше, чем желал бы. А вот вас я не знаю совсем. Впрочем, как и вы меня, да и остальных.

– Ясно… – Дейн прикрывает глаза. Странно все это. – Неужели и мой предшественник тоже… был связан с остальными?

– Он-то? О! Как раз наоборот, – Ниорис отходит в сторону, теряясь во тьме, возвращается, чем-то звякает. – Редкостный болван был этот ваш предшественник, должен сказать… Гм, надеюсь, вы не обиделись? Он вроде не ваш батюшка?

– Нет, дядя, – усмехается Дейн, взглянув на него. – Признаюсь, я терпеть его не мог, поэтому с задушевными беседами как-то не сложилось.

– Я так и понял, – кивает Ниорис, берет со столика бутылку, лихо выдергивает пробку зубами и разливает по бокалам густое, почти черное в свете свечей вино. – Кстати, почему вы наследуете дяде? У него не было своих сыновей?

– Не совсем так, – осторожно отвечает тот. – Место в Совете после прадеда предназначалось моему отцу…

– Почему после прадеда? – перебивает Ниорис. – А дед куда подевался?

– Он отказался участвовать во всем этом. Официально – состояние здоровья не позволяло ему жить в здешнем климате, но на самом деле… – Дейн невольно улыбается. – На самом деле он прекрасно понимал, что прадед умрет на посту, но не уступит его наследнику. Так и вышло: прадед пережил собственного сына, скончался в зале Совета…

– Не напоминайте, – машет рукой южанин, – легенды о его смерти до сих пор живы во дворце! Сам я этого не застал, а вот лорд Кервен хорошо помнит. Упомянул как-то, что прежний лорд Восточных земель сперва дождался окончания прений по особо важному вопросу, еще как-то ухитрился заставить умолкнуть лорда Западных земель и только потом позволил себе скончаться. Наверно, Кервен намекал, что мы должны быть так же верны долгу, как Драйр Данари, но я сделал вид, будто не понял. Извините, что перебил… Так что там с вашим дедом?

– Я же сказал – его уже не было в живых. А отец мой погиб, поэтому дядя занял его место, поскольку я этого сделать не мог – был слишком юн. Ну а потом… пришел мой черед.

– Ясно, – кривится южанин. – Думаю, для вас не станет неприятным открытием предположение о том, что ваш дядюшка приложил руку к гибели вашего отца?

– Я в этом почти уверен, – кивает Дейн. – Он был очень властолюбив. Об одном я сожалею – что он так рано покинул этот мир…

– И вам пришлось заниматься всей этой дрянью, – понимающе отвечает Ниорис. – Но, может, вас утешит тот факт, что и дядюшка ваш умер не своей смертью? Кто к этому приложил руку, сказать затрудняюсь, но взрыв в лаборатории вряд ли случился по его неосторожности. Он был крайне предусмотрителен.

– Вот как…

Интересные же открываются детали!

– Мы с вами связаны теснее, чем вам может показаться, – возвращается к прежней теме беседы Ниорис.

– Что вы имеете в виду?

– Видите ли, моего батюшку, вне всяких сомнений, отравили ядом, который приготовил ваш дядюшка, – любезно поясняет тот. – Он был большим мастером по этой части. Что вы так на меня уставились?

– Вы так спокойно об этом говорите…

– Ерунда, право слово. Я отца любил примерно в той же мере, что вы вашего родственника, поэтому о кровной мести даже думать не хочу, тем более что с отравителем кто-то расквитался. Держите!

Дейн осторожно принимает бокал. Он уже пил с лордом Кервеном, теперь пришла очередь лорда Ниориса? Но можно ли ему доверять?

«Уже без разницы. Я наговорил столько и услышал такое, что нет смысла дуть на воду…»

Он осторожно отпивает глоток – вино душистое, густое и терпкое до горечи, Дейн никогда не пробовал подобного. Видимо, это написано у него на лице, потому что Ниорис смеется:

– Не отравлено, не беспокойтесь! Да и не привык я травить гостей…

– Вы предпочитаете иное оружие? – не может удержаться Дейн.

– Верно.

Он улыбается, забирает у Дейна бокал и отпивает немного.

– Видите? Никакой отравы! А хотя вы ведь скажете, что я мог принять противоядие заранее… Держите.

– Я настолько предсказуем? – интересуется Дейн, взяв бокал.

– В некотором роде… Кстати, говорят, если выпить вслед за кем-то из того же сосуда, можно узнать его мысли.

– И много вы узнали?

– Ничего, – разводит руками Ниорис. – Кажется, у вас страшный сумбур в голове. Пейте и вы, вдруг узнаете что-то интересное обо мне?

И Дейн снова отпивает горького вина, и горечь постепенно превращается в странную сладость.

– У вас есть наследники? – спрашивает он ни с того ни с сего.

– Сколько угодно, – отмахивается Ниорис. – Братья, сестры, племянники и толпа дядьев. У нас на юге большие семьи. Но детей, если вы об этом, нет. Законных, во всяком случае. А у вас?

– У меня два брата, племянники и еще более дальние родственники, – медленно отвечает Дейн. – Детей тоже нет. И вряд ли они появятся.

– Женитесь еще. Я точно женюсь когда-нибудь. И, может, неоднократно.

– В каком смысле?

– В самом прямом. – Южанин вольготно располагается в кресле. – У нас принято, что мужчина берет стольких жен, скольких может содержать. У отца было четыре да еще орава наложниц. При этом все дети считаются законными, и я до сих пор не могу точно подсчитать, сколько у меня братьев и сестер. Сестер особенно много, – смеется он, – поэтому я стараюсь пореже возвращаться в этот курятник! Представьте – всем ведь нужно приданое, да и женихи требуются не абы какие, и мачехи готовы волосы друг другу повыдрать, лишь бы именно их сокровище оказалось первым в очереди… Словом, – заключает он, – когда особенно яркие воспоминания об отчем доме немного изгладятся из памяти, тогда и женюсь.