Женька снова прикусила губу. Она придумала! Придумала, про что заговорить.

– Я хотела спросить про Мартынова.

– Что именно? – спросил Воронцов. Его голос не выражал эмоций.

– Эксперимент… он закончился?

Ливадова в самом деле хотела знать, что с исследованием. Хотя бы потому, что рассчитывала на деньги от ученых. Небольшие, но деньги есть деньги. А сейчас, когда ее индивидуальная система заблокирована, у нее нет доступа ни к банковскому счету, ни к связи с учеными. Никакого желания общаться с чокнутым Мартыновым нет, но Женька уже думала несколько раз, что неплохо бы переговорить с Яной Артуровой. Задать ей несколько вопросов. Например, о собственном участии Ливадовой в эксперименте.

– Эксперимент продолжается, – сказал Владимир. – Насколько я знаю, Мартынов по-прежнему получает необходимые данные о вас, а университет перечисляет вам вознаграждение.

– Но как? Нетчип не передает никакую информацию о человеке!

– С чего вы взяли?

– Так говорят. Я много раз слышала, что нетчип полностью защищен от внешнего вмешательства. Разве я ошибаюсь?

– Все так и есть. Нетчип гарантированно защищен от несанкционированного доступа, по меньшей мере ничего подобного не зарегистрировано. Но при этом он постоянно передает ту или иную информацию, которую фиксируют системы наблюдения или она интересна компетентным органам. В частности, вы, гражданка Ливадова, можете видеть статус неграждан. Вернее, могли видеть, пока нетчип не был заблокирован на период прохождения учебного курса в нашем полку.

Владимир Воронцов говорил сухим, формальным языком. Показывал всем своим видом, что не желает этой беседы и что судьба сидящей рядом девушки ему полностью безразлична. Но это не так. Воронцов видит в ней человека, а не живую собственность, как это было совсем недавно. Глаза выдали Владимира. Он прятал взгляд, старался смотреть мимо Женьки.

– Хорошо, – произнесла Ливадова, – допустим, общая информация обо мне доступна многим. Но сведения о здоровье… Разве нетчип должен раздавать их всем желающим?

– Не всем, и не только лишь по чьему-то желанию! – Голос Воронцова стал резким. – Вы подписывали договор с Новосибирским университетом?

Ливадова вспомнила, что за два часа до выезда на пункт сбора, куда нужно было явиться для начала военной службы, подписала присланные Артуровой документы.

– Были какие-то бумаги. Я не вникала и почти не читала. Я…

– Очень зря, – перебил девушку Воронцов. – Зато я читал ваш договор с учеными и советую вам, ефрейтор, внимательней отнестись к изучению нового контракта.

– Вы этого хотите, господин майор? – Женька тоже начала злиться.

– Чего именно?

– Чтобы я продолжила службу в вашей роте?

Владимир Воронцов поднялся, он собрался покинуть кабинет кадровика.

– Во-первых, – сказал он, – рота не моя, а первого батальона десятого отдельного десантно-штурмового полка. Во-вторых, подполковник Самарский уже сообщил, что адресованное вам предложение о службе в разведывательной роте является исключительно его инициативой. Вы не слышали господина подполковника? А, ефрейтор?

– Слышала… – произнесла Женька, добавив сквозь зубы: – Господин майор.

– Прекрасно! Я рад, что вы слышали. Вы проявили мужество при атаке террористов, поэтому командование полка и первого батальона отметило вас. Я здесь потому, что в случае принятия вами предложения о продолжении службы в разведке буду вашим прямым и непосредственным начальником. Отделение воздушной разведки находится в подчинении командира роты.

Владимир Воронцов вышел из-за стола, чтобы направиться к выходу из помещения.

– Надеюсь, у вас все, ефрейтор? Я должен идти. А у вас ровно полчаса на принятие решения.

– Нет, не все! – Женька вскочила, готовая броситься за Воронцовым и схватить его за руку, лишь бы не ушел. У нее еще один вопрос. Очень важный вопрос!

Майор замер в шаге от двери.

– Что еще, Ливадова? – оборачиваясь, спросил он. Голос Воронцова был предельно холоден, но глаза снова выдали его. Не выдержав взгляда девушки, Владимир спасовал, отвел взор. Внутри него что-то подсказало, что сейчас услышит вопрос, на которой не захочет отвечать, и не потому, что имеются причины для молчания, а из-за того, что нет ответа.

– Мой брат… Если я… Я могу…

Женька была готова предложить многое и прежде всего себя, но Воронцов помешал назвать цену. Он заговорил – и его голос изменился, лицо потеряло каменную маску, взор заметался. Воронцов явно ощущал себя не в своей тарелке.

– Андрей Константинович Ливадов?

– Да! Это он!

Воронцов назвал имя брата, отчего сердце девушки забилось часто-часто. Нужна хотя бы надежда! Пусть маленькая, но надежда.

– Его искали. Я приказал найти его.

– Когда? – пискнула Женька.

– Полтора месяца назад. Когда ты подписала контракт.

Женька вздрогнула. Майор Воронцов перешел на «ты». Почти вплотную подступил и смотрит сверху вниз, а она испуганно моргает глазами. Ливадова не боялась президентского сынка: то, что могло бы произойти, уже было, да не раз; и она готова снова заплатить ту же цену. Но страшно узнать плохую новость об Андрее.

– По моему распоряжению на место, где вас взяли, вылетал корабль.

– И?.. – Женька по-прежнему смотрела прямо в глаза Воронцову.

– Ничего. Он или его тело – не найдены. Следы ведут несколько километров, потом теряются.

Андрея не нашли… Та самая плохая новость, которую было страшно узнать.

– Я обратился к Мартынову, чтобы он помог с генетическим материалом.

В горле Ливадовой стоял ком, но она почувствовала, что не расплачется. Слез нет. Только в мыслях повторяется одно и то же – Андрея не нашли, но не найдено и его тело. Андрея не нашли, но… Стоп! О каком генетическом материале говорит Воронцов?..

– Вы родные брат и сестра, от одного отца и одной матери. Верно ведь?

Ливадова кивнула. Слез нет, рыдание не рвется наружу. Но и сил, чтоб ответить, тоже нет.

– Такой степени родства достаточно, чтобы получить материал для розыска человека.

Воронцов вздохнул, и Женьке показалось, что он не был сейчас неискренним.

– В базах данных, которыми оперирует наша корпорация, нет сведений о твоем брате. Мне жаль, но он исчез в Диких землях, и, скорее всего, навсегда.

Владимир коснулся девушки. Сам не заметил, как положил ладонь на ее плечо.

– Не нужно меня жалеть. – Тон Ливадовой ожесточился, она скинула руку Воронцова. – Андрей жив!

– Возможно, – примирительно произнес Владимир. Ладонь, которой только что касался девушки, жгло огнем. – Теперь он числится в списке особо опасных преступников.