– Нечто подобное полагал и я. Пойду скажу управителю двора, пусть подсуетится.

К вечеру приготовили инструменты, перевязочный материал, вино. Матвей осмотрел корову. Вот уж не думал, что превратится в ветеринара! И обнаружил только одну небольшую пустулу, на 4–5 человек содержимого хватит. Корова выздоравливает, и следует подумать, не подыскать ли другую. А эту использовать по прямому назначению – пусть молоко дает. Правда, молоко в империи не пили, все пускали на изготовление творога и масла.

Все прошло как нельзя лучше. Матвей производил забор материала, нес в шатер по соседству, ланцет передавал Галену, а тот уже делал надрез на коже, фактически глубокую царапину. Отсюда частицы гноя с инфекцией проникали в кровь. Прививку сделали оба императора и жена Септимия Севера. Луций Вер Коммод еще не был женат.

Матвей сразу обратил внимание, что после прививок соправителям за Галеном стал хвостом ходить один из легионеров. Наверняка по распоряжению императоров. Хотя – пустое. Выход из замка один, а там охрана. Без разрешения никому не войти и не выйти.

Теперь остается только ждать и надеяться на благополучный исход. На третий день стало понятно, что у Септимия Севера и его жены прививка протекает благополучно. При осмотре было покраснение места прививки, потом отмечалась незначительная ломота в суставах, но все это быстро прошло. Луций Вер оказался более слаб здоровьем, ибо на месте прививки возник пузырек с жидкостью, были головная боль, озноб и слабость. Император не вставал с ложа несколько дней подряд. Гален не находил себе места. Старался не показывать, что переживает, но не спал, ворочался, вздыхал. На кону его репутация лекаря, даже больше – судьба. В случае смерти императора последует наказание. И самое мягкое – отправят гребцом на галеры, где дольше года не живут, либо в Ливию, в каменоломни. А вероятнее всего, отрубят голову в назидание другим.

Но через несколько дней Луций Вер пошел на поправку. Спала температура, прошли головная боль, ломота в суставах. На месте пустулы остался небольшой рубец, пока еще красный, но со временем станет белым, почти незаметным. Матвей подозревал, что Септимию Северу это не понравится. Для него было бы лучше, если бы Луций Вер умер. Тогда бы он избавился от соправителя, с которым надо делить власть. Главное – никто бы его не заподозрил в смерти Луция Вера. Виноваты оспа и Гален, который не смог справиться с болезнью. Галена казнят, но что значит судьба и жизнь лекаря по сравнению с властью над самой большой империей в то время?

Зато Гален заметно охладел к Матвею. Видимо, уязвлен был, что Матвей в чем-то оказался осведомленнее его. Порой Матвей ловил на себе его изучающие взгляды. Потому перестраховываться стал. Вино из кувшина пил, когда его отпивал Гален. Может, подозрения его были пустыми и не стоили выеденного яйца? Кто знает, чужая душа – потемки. Как гласит старая пословица, нелегко обрести друга, еще труднее потерять врага.

Но ошибся Матвей. В один из дней, когда пригревало солнце и настроение было хорошим, поскольку в замке никто не заболел и соправители выказывали желание вернуться в Рим, Гален сказал:

– Матвей, тебе самому надо открывать свое дело. Знания по лечебным травам ты перенял, а по эпидемии и превзошел меня. И пользы можешь принести много. Соправители собираются в Рим. Эпидемия еще не кончилась, но императоры убеждены, что уже не заболеют. Долгое отсутствие правителей опасно, у сената может возникнуть желание их заменить. Да и плебс не должен забывать, как выглядят императоры. Кто заботится о порядке в государстве, борется с врагами Рима.

Не хотелось бы думать Матвею, что Гален хочет избавиться от конкурента. Для уровня развития медицины второго века Гален знал много, особенно о лечебных свойствах трав. Но в сравнении с докторами 19-го века – уже отставал. Всему свое время. И хотя Матвею не угрожала никакая опасность, он решил вернуться домой.

Да, можно вернуться в вечный город, но для открытия своего дела нужны деньги, чтобы снять жилье, комнату для приема больных, а еще необходимо купить травы, изготовить снадобья, перевязочный материал. Во втором веке, как и тысячу лет спустя, лекарь ставил диагноз и выдавал больному необходимое снадобье. Конечно, не даром, за деньги. Но лекарю самому надо было травы лечебные найти, изготовить снадобье. Для этого требовались время, усилия, зачастую деньги, ибо некоторые травы и снадобья привозят купцы из дальних стран, например мумие. А также у змееловов покупали яд, который применялся для приготовления мазей при больных суставах или позвоночнике.

А еще свежи в памяти гонения римских эскулапов на Галена. Так он лекарь с опытом, известный. Больные на имя пойдут. А Матвея кто знает? Затрут конкурента в один момент, съедят и не подавятся. Матвей все трудности на примере Галена уже знал. И деньги у учителя были, и поддержка сенатора, а не помогло, поэтому рисковать не стоит. А кроме того, соскучился Матвей по семье, по Мари, по городу своему. Погода в нем не балует, зимы порой суровые, снежные, морозные. В Риме таких зим не бывает. Но для Матвея его город лучше всех. Да и красота соборов и дворцов Санкт-Петербурга Риму не уступает. Разве Исаакий хуже собора Святого Петра в Риме?

Слуги уже имущество императоров стали собирать для отъезда, укладывать на повозки. В замке царило оживление. Особенно рады были легионеры. Месяц пути – и они увидят родных. А главное, у всех была уверенность, что грозная болезнь их теперь не коснется. Одновременно и тревога была. Как пережили их семьи, родственники эпидемию? Все ли живы? Как и при любой эпидемии, трупы зачастую сжигали, так что и могил не оставалось. А если вымирала семья, то сжигали и дом.

Гален, довольный итогами пребывания в замке, уснул с блаженной улыбкой на лице. Но Матвей помнил, как беспокоился учитель, когда ехал сюда, на берег Рейна. Матвей какое-то время при скудном свете масляного светильника смотрел на лицо лекаря, философа, мудреца, пытаясь запомнить. Не каждому удается увидеть и пообщаться с людьми великими, оставившими след в истории. И пусть Гален думает, что Матвей даже не попрощался, невоспитан. Но иначе как объяснить, куда он исчезнет? Уже несколько лет, как он здесь, привык.

Матвей вышел из комнаты в коридор, произнес комбинацию цифр, которую заучил наизусть. И оказался во дворе аптеки Пеля, перед вентиляционной трубой. От избытка чувств, что благополучно вернулся, на глазах выступили слезы. Как там у Державина? «И дым Отечества нам сладок и приятен!» Осмотрел себя. Слава богу,