что сейчас происходит? Вами пытаются играть как пешкой в шахматах.

Принц прикусил губу.

— Вы член регентского совета и тоже претендуете на регентство. Вы понимаете, какую тень бросит на вас смерть королевы? Вы понимаете, какой компрометирующий материал против вас заполучат эти люди? Они как раз и пытаются столкнуть лбами королевскую семью. Их цель просто заполучить власть при любом регенте, кроме королевы Анны.

— Проклятье! — зло выругался Конде. — Я благодарю вас, ваше преосвященство. Да, я заметил, что меня в последнее время начали активно настраивать против королевы. Что вы советуете предпринять?

Я в ответ поклонился.

— Пока сохраняйте осторожность и просто знайте — я не допущу, чтобы королевской семье нанесли какой-либо вред.

Расстались мы с ним вполне дружелюбно, принц долго благодарил меня, что на него не было похоже.

Анне Австрийской я ничего говорить не стал, но поймал Гастона, когда он отлучился по нужде.

— Вы уже решили как мы будем действовать? — возбужденно начал Орлеанский.

— Все плохо, ваше королевское высочество…

— Что случилось? — принц вытаращил на меня глаза.

Я повторил ему все что ранее изложил Конде, но с некоторыми вариациями.

— Именно вас хотят скомпрометировать, ваше королевское высочество, потому что считают вас главным претендентом на регентство.

— Что делать, что? — принц заметался по келье. — Это… это неслыханно!

— Сохранять спокойствие и осторожность! Я позабочусь обо всем. И главное, отдалиться от двора.

— Мой друг, я надеюсь на вас! — Гастон схватил меня за руки. — Я уеду сразу после похорон!

Помыть руки после сортира он так и не удосужился. Я с трудом подавил брезгливость и вежливо улыбнулся в ответ.

— Прекрасно, вы самый разумный человек из всей королевской семьи. Верьте и надейтесь на меня.

Как говорится: не было счастья, так несчастье помогла. Чертово покушение помогло мне почти наверняка устранить двух претендентов на регентство. Осталась только Мария Медичи.

С ней я планировал поговорить позже, но способ и случай еще не выбрал, потому что эта свирепая и хитрая старуха могла просто послать меня нахрен. Слишком уж много крови мы попортили ей с де Брасом.

Отпевание шло своим чередом, я от нервного напряжения едва достоял до конца. К счастью, никаких больше неожиданностей не случилось. Никто никого больше отравить не пытался, правда один из пажей случайно поджег гобелен факелом, но сам же его потушил, после чего ему я надавал подзатыльников сам.

Дальше процессия отправлялась в королевскую усыпальницу в Сен-Дени, но уже не пешком, а в каретах.

— Когда все это закончится?.. — тихо всхлипнула Анна Австрийская. — Он при жизни не давал мне покоя, теперь мучает после смерти.

Я кивнул Мадлене, она взяла королеву под руку и повела к карете.

Предчувствие беды немного угомонилось, но не пропало.

Из собора вышла Мария Медичи. Ее взгляд остановился на мне. Ничего хорошего он не предвещал. У меня по спине побежали мурашки.

И тут…

К собору донесся сильный грохот, а над крышами домов со стороны дворца Марии Медичи взмыл огромный огненный гриб…

Глава 17

Барон

Первым делом мы совершили хитрый маневр, а именно, объехали вместе с Атосом, Люком, Бенезитом и еще тремя бойцами дворец стороной, подождали некоторое время, и встретили очередных гостей во всеоружии. Два всадника ехали, не торопясь, и очень удивились, когда мы окружили их и стащили с лошадей, потом быстро обшарили карманы, тюкнули по головам, связали руки и ноги и оттащили в ближайшие кусты. Убивать я их не стал — морды были незнакомые, так что и провинностей сих господ перед Францией и обществом я не знал. Суть же всего действия заключалась в охранных кулонах-амулетах, кои болтались у каждого из гостей на шее. Заполучив же пропуск, я отправил людей на обговоренные позиции, и вместе с Атосом направился к главным воротам дворца.

Мы не скрывались и вели себя естественно. Атос и обычно был мрачен и молчалив, а под действием препарата тем более смотрел на окружающий мир столь грозно, что солдаты на воротах даже чуть отступили назад, потом сержант все же нашел в себе силы спросить:

— Пароль, господа?

— Медичи и Мадрид! — негромко ответил граф. Сержант кивнул, значит пароль был еще действителен.

— Могу я попросить предъявить ваши знаки?

Тут уже я с уверенностью показал отобранный четвертью часа назад кулон, а Атос продемонстрировал второй.

Сержант облегченно вздохнул. Видно, наши лица ему совершенно не понравились — было с чего, я бы от таких физиономий сам бежал куда подальше, — и общаться с нами далее у него не было совершенно никакого желания.

— Вас ожидают в малом зале, господа! — сержант указал рукой на западный вход во дворец. Конечно, ни о каком личном досмотре и речи идти не могло, нас даже не попросили оставить оружие, а помимо рапиры я прихватил с собой пистолет и дагу. Так мы и прошагали до высоких дверей через весь огромный двор, положив руки на эфесы шпаг. Я для надежности надвинул шляпу на глаза как можно глубже — здесь у меня было множество врагов, некоторые из которых знали меня в лицо так же, как и я их. И встречаться с ними раньше, чем будет сделано главное дело, я не хотел. Я очень надеялся, что уж в этот-то раз маркиз де Сен-Мар окажется среди собравшихся.

Итальянский мрамор, золотая лепнина, портреты представителей рода Медичи, дорогой бархат на стенах, и серьезная охрана — у каждой двери стояло по два солдата, вооруженных до зубов.

Мы прошли насквозь несколько комнат — Атос, как оказалось, неплохо здесь ориентировался, и, наконец, вошли в малый зал, где толпился народ. Зал был просторный, несмотря на свое название, и расписан по периметру многочисленными сценами батальной живописи. Выглядело все эффектно, я бы с удовольствием потратил пару-тройку часов на осмотр, но, к сожалению, на это времени у меня не имелось.

Навстречу Атосу тут же шагнул незнакомый мне человек, и я предоставил ему вести диалог, сам же отступил в тень, а после вовсе укрылся за портьерой, надеясь, что никто из гостей меня не узнает.

Граф о чем-то коротко переговорил с незнакомцем, и тот удалился, полностью удовлетворенный результатами беседы. Арман меня не выдал, чем я был крайне рад, опасаясь в душе, что средство Лулу все же не настолько сильное, как она говорила. Но, слава богу, пока все обошлось.