одного удара в сторону армейских ворот. А я прыгал по всей штрафной, то отбивая, то снимая буквально с ноги или с головы.

И что противно: их больше! Ну не могут наши здоровяки быстро возвращаться в оборону. Не успевают. Пока разгонятся — уже надо опять к чужим воротам бежать. Загоняли их, замучили.

И защитников замучили, продавили своим клином. Раз за разом стали проходить удары уже из штрафной площади. Везло только, что Федя Чалов никак не мог приноровиться и прицелиться. Ногу подставлял, да вовремя — но или не точно получалось, или не сильно. А несильное — это подарок вратарю, то есть мне.

Я охрип, крича защитникам, указывая буквально пальцем, кому и куда бежать, где стоять и кого держать. Ощущение было, что все все забыли, не в силах подстроиться под тактику противника. Злющий Димидко тоже охрип и до красноты обстучал лоб ладонью.

А ЦСКА давил. Вот у них каждый знал свой маневр.

Вертикальная передача, проход по центру, оставление мяча своему же, опять вперед и по центру — бух!

Взял! Упал, полежал, посмотрел на судью: тот неодобрительно качал головой, но карточками пока не разбрасывался. И все же нельзя пролежать так минут пять, отдышаться и дать подышать команде. Потому с ноги я выбил подальше, чтобы там Рябов с Сэмом зацепились, потолкались, может, штрафной бы выпросили… И опять ничего не выходило. Все три защитника оказывались как раз вокруг принимающего, тут же отбирали мяч — и вертикально вперед через все заслоны и уже выбежавших наших полузащитников. И снова опасный момент.

Уже и штанги попробовали на удар, и перекладина гудела после дальнего. Такой бы удар, да в противоход — никакое чудо не спасло бы!

Еще и дождь пошел. Вдалеке ворчал гром, пока не лило, а противно моросило.

Сан Саныч уже не кричал, он присел на корточки и всматривался в рисунок игры чуть снизу, по ногам. Вот замахал мне рукой: выбить мяч! Замена!

Жеку на Левашова поменял. Димон выбежал вприпрыжку, как застоявшийся конь.

Ну, хоть что-то.

Почти тайм прошел, только моими усилиями не проигрывали. Я прыгал на автомате из угла в угол. Кидался в ноги. Грязный весь, как свинья — но мяч в ворота не пустил. Даже когда двое выкатились на меня одного — не пустил. Дождался движения, прыгнул не в ноги, а чуть в сторону, перехватил последний пас, не дал забить. Спасибо ускоренной реакции!

А тут…

Первый же мяч запулили подальше и наискосок — на трибуны под свист болельщиков, пришедших радоваться игре родной команды.

И сразу — помощник арбитра с табло, тут же у кромки поля прыгают аж трое: Колесо, Цыба, Ведьмак… Трое сразу! Еще в первом тайме!

Тренер поменял обоих нападающих и убрал Лабича, выставив еще одного защитника, Колесо, который прекрасно себя проявил в прошлый раз. Если говорить чисто по расстановке, то выходило, что у нас теперь шестеро в обороне и два плюс два — в группе атаки. И промежуток, дырища между обороной и атакой. Но Сан Саныч что-то наговорил ребятам, Ведьмак оббежал половину поля, сообщая каждому, что и куда. Наши крайние выдвинулись вперед — и уже как бы четыре-два-два-два. То есть в чем-то даже отзеркалили армейскую расстановку.

Вот и до меня добежал Ведьмак, передал поручение:

— Саныч сказал не отбивать на угловые. Все мячи — в поле. И — своему. Не надо далеко — надо точно своему.

Я кивнул.

Ну а что еще при таком-то раскладе? Получилось, что все поле вдоль пересекла цепочка в нашей форме. Если сделать короткий пас — пройдет ведь?

И пошло, и пошло!

Я — пас четко ближнему защитнику. Он так же четко — ближнему в центре. Те — опять же — ближнему…

Некогда перехватить! Скорость, скорость! В касание!

И свисток.

Но свисток — в нашей атаке. Пусть малыми силами, пусть двое на четверых — но в атаке же! Вот и свист уже прекратился, и даже пару раз похлопали с трибун.

Уф…

Отдышаться, попить… Я присосался к бутылке. Глаза закрыл, а по ту сторону сомкнутых век — ноги, ноги, ноги, мяч, мяч, мяч.

В раздевалке Саныч оторвался. Он не орал, никого не отчитывал, но из него будто бы перла энергия и передавалась остальным, даже Сэму с Рябовым, которые потухли, и их заменили.

— Всё поняли? Нет? Они бегали весь тайм. Они опережали на всех позициях. А вы стояли. Нет-нет-нет, не говорите ничего — вы стояли! Бегали — вон, два лба здоровых. Бестолково бегали, да? Но они беготней своей заставляли реагировать. То есть и защитники за ними носились, и центр поля приглядывал… А теперь — все вперед! Саня у нас сегодня молодец — взял все. И еще возьмет, если будет надо. Возьмешь?

— А кто, если не я? — крикнул с места я под смех команды.

— Вот! А остальные, зная, что сзади все схвачено, забейте вы им наконец! Ну умеете же! Расстановка новая? Так в квадрат. Так — стеночка. Ну? Вперед, «Титан»!

И побежали.

Я еще и третьего защитника вперед отправил, Бороду, оставив на дуге центрального круга двоих, Думченко и Круминьша. Сказал, что, если надо, и сам побегу выбивать или перехватывать. На полполя побегу. Вы, главное, забейте!

Тут-то вдруг игра и «пошла». То ли связки старые наработанные заработали, то ли просто устали армейцы, а то ли это вот наше — в одно касание, сильно и резко…

В общем, теперь уже заперли ЦСКА на их половине поля.

Трижды я выбегал чуть не к центру, подхватывая отбитый мяч — и сразу отправляя его на край, своим. Забегали, меняясь местами, атакующие игроки. Менялись, путали противника, оставляли мяч, посылали на третьего, играли в стенку.

И — свисток.

В нашу пользу, в нашу! Кого-то свалили в штрафной. Я встал на цыпочки: Бурак валяется, а над ним Смолов руками разводит. Не со зла его сбил, не ломая ноги и не вырывая сухожилия. Просто усталость, потеря концентрации, и вот не успел по мячу, а по ноге успел. А судья — свистнул. Да и вообще весь матч судья свистел ровно и четко. Есть нарушение? Свисток. Нет нарушения? Да толкайтесь сколько хотите!

А тут — пенальти!

Но кому бить? Кому? Прямо хоть самому бежать туда…

Ведьмак. Давай, наколдуй им гол, срази монстра Акинфеева!

Короткий разбег, телом всем — направо, а ударил четко по центру, буквально над падающим вратарем. И — гол!