бабочка, или это только ветер. Так или иначе, бабочке сейчас точно хуже, чем Лизе, надо это признать.

Лиза осталась одна. Точнее, осталась бы одна. Она нащупывает в кармане крючок и улыбается морковке и львенку.

Часть II

Вещь не есть ни материал вещи, ни ее форма, ни соединение того и другого.

Алексей Федорович Лосев.Самое самоЭпизод 2267

Шагая по вытоптанной до черноты тропинке, Лиза решает счесть себя флешкой. Так будет гораздо проще. Пока все это не закончится, она больше не женщина, не уборщица, не внучка и даже не математик, а обычный белковый носитель информации. Информация эта довольно ценная, потерять ее было бы нежелательно – просто потому, что от нее зависит, продолжит ли происходить то, что, по мнению флешки, происходить не должно. Кстати, может ли флешка иметь какое-то свое мнение?

Как бы то ни было, хранить эти данные больше некому. Исходный документ испорчен и утилизирован. Так что давай, Лиза, шевели ногами. Флешку нужно поместить в тепло и найти для нее тайник.

Лиза входит в незнакомое кафе. Стулья уже перевернуты и поставлены на столы, а усталая женщина в замызганном синем халате и растоптанных чунях домывает пол.

– Закрываемся, – бурчит она из-под платка. – Закрылись уже. Время видела? Иди, не топчи.

Лиза без движения стоит на пороге. Она так долго шла. Так замерзла. Лицом и руками она впитывает тепло помещения. Женщина разгибается, опершись на швабру. Пытается поймать Лизин взгляд. Ускользнуть от этой погони тяжело.

– Пьяная, што ли? Больная? Иль окоченела просто? Чего молчишь?

Лиза решает, что никуда не уйдет отсюда. Не станут же ее выталкивать. Постоит еще. Согреется немножко – и тогда уйдет. Только куда – вот вопрос. Никак не годится замерзнуть на улице в первую же ночь.

– Мы закрыты уже, слышь, нет? Стоит – и все тут! – Тон густеет, из усталого сиреневого становится все более фиолетовым. Это плохо. – Глухая, што ли?

Лиза едва заметно мотает головой. Нет, не глухая. Еще пять минут.

– Слышь, девчонка. – Женщина озирается, взглядывает куда-то на потолок и переходит на шепот. – Выйдешь сейчас – и сразу налево, там кафешка-круглосуточка. Иди туда, слышь? Там отсидишься. А мне закрываться надо, слышь? Иди, иди туда. Нечего тут! – Она говорит все громче и надвигается на Лизу, и Лизе приходится отступить – обратно, на улицу, туда, где снег и холод. Где-то там, может быть, найдется другое место, где можно будет присесть.

Когда Лиза, совсем уже отчаявшись, натыкается на круглосуточку и входит – две ступеньки вниз, в едва освещенный полуподвал, – она замерзла так, что не может снять с себя куртку. Пальцы не понимают, где куртка, где они сами, а спустя пару минут взрываются ошеломляющей ломотой, и Лиза не на шутку пугается – вдруг отморозила?

Она идет в туалет и, держа руки перед глазами, как перчатки, осматривает их так внимательно, будто они чужие. Но нет, повреждений не видно, а пальцы, которые еще минуту назад были снежно-белыми, равномерно розовеют – и постепенно становятся, может быть, чуть более розовыми, чем нужно, но в целом выглядят вполне нормально. Цветом напоминают бабушкины любимые помидоры. Лиза скалится. “Арктика”, вот как называется этот сорт. Обмороженные пальцы цвета помидоров “Арктика”. Смешно.

Она возвращается в зал, забивается за самый дальний столик, осматривается. Кроме нее в зале сидит только один человек – кажется, парень. Его лицо освещено экраном ноутбука, по которому он только что носом не водит. За стойкой еще один парень – рыжая короткая борода, очки с толстыми стеклами – стремительно скроллит что-то в телефоне. И никто к ней не идет. Обоим явно не до нее.

Лизе вдруг становится очень уютно. Руки и лицо полыхают, будто она сидит вплотную к костру. Спустя мгновение ее пронизывает ясное и яркое чувство голода. Она теперь сама за себя – и понимает, что поесть было бы нужно, забота о белковой флешке подразумевает регулярное питание. Но не трогается с места. Она пригрелась, чувствует себя в относительной безопасности, и теперь ее клонит в сон. Однако уснуть в кафе никак нельзя. Нужно найти место для ночлега. Пережить эту ночь. Завтрашний день будет нелегким.

На подставке с меню указан код Wi-Fi. С трудом сфокусировав расползающееся сознание, Лиза достает из рюкзака телефон – какой же ледяной! – и вводит выглядящий неприятно случайным набор букв и цифр. Лиза пытается найти в нем закономерность, но ничего не выходит – он абсолютно бессмысленный. Может быть, поэтому он и не срабатывает. Приходится вводить второй раз. Снова неверно. На третий раз Лиза начинает злиться. Чем надежнее пароль, тем больше в нем дурацких букв и тем сильнее он бесит.

Лиза изо всех сил сосредотачивается, пытаясь понять, что же делает не так, и даже не замечает, как рядом с ней возникает парень, который только что был за стойкой. Он осторожно вынимает из ее рук телефон и сам набирает пароль, а затем вкладывает оживший телефон обратно в ее руки.

– Чаю хочешь? – спрашивает он. Его голос звучит так бежево, с такой странной, неуловимой интонацией, что у Лизы мгновенно перехватывает дыхание.

Еще не хватало разрыдаться в кафе. Прикусив губу, она несколько раз кивает, глядя мимо него. Он тихонечко угукает и исчезает в тишине и полутьме, за неприметной дверью позади стойки.

Лиза смотрит на экран, где на почти пустом фоне маячат четыре знакомых иконки, и тут на экране появляется сообщение: осталось десять процентов, подключите зарядное устройство. Не перевести ли устройство в режим экономии энергии? – спрашивает Лизу телефон.

Да не может этого быть! У Лизы всегда и все заряжено! Как могло так случиться? Не до конца отогревшимися, еще немножечко чужими пальцами Лиза роется в рюкзаке, то и дело наталкиваясь на отвратительный сверток на дне, и наконец понимает, что зарядка так и осталась в ящике стола. Она просто забыла о ней.

Глупая, глупая Лиза.

Когда Лиза снова смотрит на экран, там остается только восемь процентов. Тыкая туда и сюда, Лиза наконец переводит телефон в режим экономии. Но к этому моменту процентов уже только пять.

Она запускает прокси и заходит в Tor. В мессенджере мигает несколько сообщений.

Макс.

“Ты где?”

“Еще не вернулась?”

“Почему не отвечаешь?”

Четыре процента.

Лиза быстро пишет: “Лизе нужно спрятаться. Можно к тебе?”

Какое-то время на экране пульсирует многоточие. Макс набирает ответ. Затем возникает слово.

“нет”

Лиза набирает “ок”.

Ей нравится со своими. Среди них она такая, как все, никакая не особенная. Никто не удивляется ее числам, у каждого есть что-то такое – Макс рисует карты неизвестных островов, Илья сочиняет музыку, которую никто никогда не услышит, Костя пишет какие-то уникальные коды – никому нельзя знать для кого. И самое главное, все они всегда говорят то,