Я хватала ртом холодный воздух, пытаясь продышаться от забившегося в ноздри и пропитавшего всё вокруг запаха хвои и морской мяты, который источал Эрик.

Когда мы подъехали к большому трёхэтажному дому с увитым виноградом фасадом, я едва пришла в себя. Окна приятно светились жёлтым светом, из таверны доносились звуки музыки и смех. Лард Кравер спешился, стянул меня с кабальда, излишне долго прижимая к себе, чем вызвал вторую удушливую волну стыда и негодования.

— Прекратите!

— И не подумаю. Теперь я в курсе, что тебе понравилось, и прекращать не планирую, — нахально ответил самодовольный маг.

— Вы — чудовище!

— А ты красавица. Всё как в сказке. Амелия, на что ты злишься? Я же чувствую, что тебе нравятся мои поцелуи и прикосновения.

— Возможно, но я не хочу становиться вашей женой, и меня тошнит от мысли провести остаток жизни в чьём-то подчинении!

— Подчинении? Ты шутишь?

— Я достаточно времени провела рядом с Синвером и прекрасно отдаю себе отчёт в том, насколько бесправна женщина в браке! — последние слова я практически кричала Эрику в лицо.

— Бесправна в браке, говоришь? — усмехнулся он. — Зависит от того, что к тебе испытывает муж и как ты поведёшь себя сама. Есть браки, в которых мужья ловят каждое слово своих жён и стремятся исполнить любую прихоть, — маг прижал меня к себе чуть теснее и продолжил: — У меня есть друг, мы вместе бились с ледоходцами какое-то время, а потом он встретил девушку и влюбился. Сначала просто ходил с глупой улыбкой, а потом и вовсе ушёл со службы, когда она забеременела. В одном из увольнений я случайно встретил его ночью в порту, в компании жены. Ладно я, хмельной и гудящий с сослуживцами. А что там в это время делали они? Оказалось, что во время беременности его возлюбленной нравилось нюхать воду в порту. Но только по ночам, когда было прохладно. Лето выдалось слишком жаркое, и днём ей становилось нехорошо. Поэтому каждую ночь, с трёх до пяти утра, он стоял на пирсе, бережно поддерживая её под локоток. Как ты считаешь, Амелия, хотел ли он нюхать по ночам рыбные потроха, помои и пот матросов в самом злачном порту Таргарога?

— Не знаю!

— Я тебя уверяю, что нет, не хотел. И ночью в предрассветные часы, как любой нормальный человек, он в первую очередь хотел бы спать, а не стоять на пирсе, не нюхать миазмы и не являться мишенью для нашего остроумия, а мы, дорогая, иногда даже караулили его там, будучи, мягко говоря, нетрезвыми и охочими до развлечений. Но на все наши подначивания он реагировал улыбкой и был особо счастлив в дни, когда портовая вода воняла особенно сильно. Потому что это нравилось его маленькой беременной жене. И каждую ночь, когда я его видел, мне до ужаса хотелось быть на его месте, стоять рядом с беременной женой и нюхать омерзительную воду, ощущая себя при этом абсолютно счастливым, — Эрик нежно погладил мою щёку, лишая остатков негодования. — До вчерашнего дня я думал, что для меня это невозможно. А потом появилась ты и за несколько часов перевернула всю мою жизнь. И нравится тебе это или нет, но я намерен сделать тебя своей.

После этих слов он накрыл мои губы новым поцелуем, топя в нежности и тепле, в своей ласке, поддерживая меня одной рукой и лаская другой. И во мне снова одновременно закипели страсть и злость, желание прекратить это безобразие и физическая потребность продолжать ещё и ещё.

— А не хочешь ты замуж по одной простой причине: ты просто не умеешь мириться с мужским авторитетом. Ты привыкла ухаживать за отцом, заботиться об окружающих мужчинах или противостоять им, как Синверу. Ты совершенно не понимаешь, что такое довериться мужчине и позволить ему принимать решения. Тебе некомфортно и плохо от одной мысли об этом, потому что твой отец не смог стать для тебя надёжной опорой. И поэтому во мне ты видишь угрозу своей эфемерной свободе. Но ты ошибаешься, фиалочка. Тебе станет легче, когда ты переложишь на меня хотя бы часть своих тревог и забот. А ещё ты поймёшь, что роль, которую ты так отчаянно пытаешься исполнять, тебе не подходит. Есть стальные женщины, способные мечи взглядом плавить. Но ты не такая. Это не значит, что ты слабая. Просто твоя сила в другом. В живости ума, в женственности, искренности и нежности. Оттолкнув меня, встав в одиночку во главе Альтарьера, выбрав в пару слабого мужчину, готового лишь только смотреть тебе в рот, ты через десяток лет обнаружишь себя совершенно несчастной и разбитой.

В глазах у меня снова стояли слёзы, и я не знала, что ответить внимательно глядящему на меня Эрику. Чувствовала, что он прав и ошибается одновременно, но не могла понять, в чём именно.

Глава 14

Я глядела в бессовестные, наполненные нежностью серые глаза и злилась ещё сильнее оттого, что не могла сформулировать, что именно меня злит.

— Так, фиалочка моя, мне нужно немного успокоиться, а это очень сложно сделать в твоём присутствии, поэтому заходи в таверну с Ийнаром, а я приду через пару минут. Закажи мне что-нибудь поесть на  своё усмотрение, — он чмокнул меня в нос и крикнул Ийнару: — Позаботься об Амелии, я пока расседлаю и покормлю кабальдов.

После этого лард Кравер положил руку мне пониже поясницы и слегка подтолкнул ко входу в таверну. Я протестующе зашипела, но решила не отвечать, гордо расправила плечи и подошла к Ийнару.

В таверну мы зашли втроём с братьями Итлесами. Она сильно отличалась от предыдущей. Во-первых, люди здесь были пусть не очень трезвые и не обязательно опрятные, но живые и непосредственные. Во-вторых, открытый очаг в дальней стене занимал очень много места и был совсем не похож на то, что я видела раньше. В привычных заведениях кухня спрятана от посетителей, а здесь поросёнок жарился на вертеле у всех на глазах, и мясо с него в тарелки нарезал сноровистый повар. Пахло умопомрачительно. Мы заняли единственный свободный столик, и к нам тут же подошёл пузатый лысый трактирщик в засаленном переднике.

— Нам двоим поросёнка с гарниром, мясной пирог и кувшин вашего самого дорогого и свежего пива, — определился Ийнар