— Доброе утро, — сказала Настя, усаживаясь напротив.

— Здравствуй, — кивнул Эмир и добавил: — Боюсь, что для нас с тобой это утро недоброе. Совсем недоброе.

— Почему? На улице так хорошо, так красиво. Осенью здесь вообще сказка. И тепло, и тихо… После Москвы от тишины в ушах звенит… А что, что-то случилось? Почему вы не завтракаете?

— Тебя ждал. Одному как-то не хочется есть, когда такая девушка может составить компанию…

С этими словами Эмир поднял на Настю свои влажные темные глаза и вздохнул.

Настя смутилась и, пожелав Эмиру «приятного аппетита», начала завтракать. Эмир же, окинув ее изучающим взглядом, проговорил:

— А почему ты не спрашиваешь, где профессор?

— Да он отсыпается, наверное, после дороги, — сказала Настя как ни в чем не бывало. — Он всегда после дороги любит отоспаться.

— Да нет. Не вернулся твой профессор.

— Как это «не вернулся»? — искренне удивилась Настя. — Он же еще вчера должен был прилететь.

— Должен был. Но не прилетел, — сказал Эмир, вздохнув и тоже приступая к завтраку.

— Может, что случилось? Задержали его или дела какие-нибудь срочные… — предположила Настя.

— Да нет, думаю, он попросту сбежал.

— Не может быть, — покачала головой Настя. — Он не мог меня одну здесь бросить. Наверное, что-то все-таки случилось.

— Настя, скажи мне честно: ты знаешь, что произошло в Москве? — вдруг спросил Эмир.

— А что там произошло? — стараясь не смущаться, спросила Настя и даже подняла на Эмира свои чистые зеленые глаза.

— Ты не умеешь врать. Когда вы с охранником ездили на почту, ты видела это по телевизору. Мне шофер говорил. У него жена в том кафе, куда вы с охранником заходили, работает.

— Ну, у вас и информация поставлена…

— А ты думала. Но даже при этом профессор умудрился от меня ускользнуть…

— Может, он еще вернется… — проговорила Настя.

— Нет, я все-таки хочу знать: почему ты мне ничего не рассказала о том, что происходит в Москве? Ведь у тебя там мама осталась. Это не может тебя не волновать… Я только сегодня обо всем узнал, а ты знала и почему-то ничего мне не сказала и ничего не спросила…

— А что спрашивать?

— Ну как же… А летучие муравьи… Ведь кто-то же подбросил их в метро.

— Ну да. Но какое вы к этому имеете отношение… Ведь вы здесь. А Москва за тысячи километров…

— Не юли! Я сам тебе показывал крылатых муравьев, способных передавать одну из самых страшных смертельных болезней…

— Мы с профессором тоже разводили крылатых муравьев. Что, и нас подозревать… — проговорила Настя и вдруг нашлась: — А что, если профессора там, в Москве, арестовали?.. Узнали, что он занимался разведением таких насекомых, и арестовали. Вдруг он сам пошел и признался, что разводил этих муравьев? И его сразу арестовали. Ну, как это правильно говорят, задержали по подозрению… Поэтому он и не прилетел.

— Да, действительно, — согласился Эмир, наливая Насте и себе чай. — Об этом я как-то не подумал. Его же действительно могли там арестовать.

— И сюда могут добраться. И нас тоже могут арестовать… Если профессор расскажет, что мы всех муравьев сюда привезли… — изобразила испуг Настя.

— Нет, сюда никто не доберется, — уверенно заявил Эмир.

— Но профессор же может рассказать, вы же ему успели показать свои владения… И профессор может все рассказать следствию.

— Ничего он никому не расскажет, — уверенно сказал Эмир.

— Это почему? — продолжала удивляться Настя.

— Потому что он умный и знает, что первым пострадает тот, кто первым начнет о чем-то рассказывать.

— А, понятно, — кивнула Настя.

— Настя, — спросил Эмир, когда они уже выходили из столовой, — а вы действительно всех муравьев сюда привезли?

— Да, всех до единого, — уверенно ответила Настя.

— Ты что, их пересчитывала?

— Но вы же лучше меня знаете, что насекомых, как и микроорганизмы, не пересчитывают, а взвешивают.

— Ну да. И ты взвешивала?

— Конечно. И все записала.

— А с вами в лаборатории много еще людей работает?

— Да нет. Только Степан Рыбин. Он теперь там за главного.

— А он не мог каким-то образом вынести насекомых?

— Да вы что?! Степан? Зачем ему?

— Ну, опыты проводить… Наблюдать…

— Где? Он в общежитии живет. И потом, вы же сами слышали или там видели, что насекомые были зараженные. А у нас точно зараженных не было. Это вы здесь у себя эксперименты какие-то проводите. Вон у вас сколько людей работает. Может, кто из них и вывез в Москву зараженных муравьев.

— Никто из работников сделать этого не мог.

— Почему вы так уверены?

— Они отсюда годами не выезжают.

— Что, у них и отпуска нет?

— Им не нужен отпуск.

— Да, действительно, они странные какие-то у вас. Молчаливые, ходят, как тени, и тупо выполняют каждый свою работу. Зомбируете вы их, что ли?

— Да нет. Это таблетки, еще уколы такие есть. Успокаивающие.

— А потом они нормальными станут? Они же сюда, наверное, подзаработать приехали?

— Кто как… — неопределенно проговорил Эмир. — Я с тобой о другом сейчас… Мне важно, чтобы ты знала: я никаких муравьев в Москву не посылал. Мне очень важно, чтобы ты мне поверила. И если тебя будут спрашивать, ты подтверди, что я не мог отправить в Москву этих муравьев. И работники лабораторий, те, что имеют контакт с насекомыми, отсюда не отлучались. Мне важно, чтобы ты поверила, что в метро не наши муравьи.

— Но и не наши, — пожала плечами Настя.

— А больше в природе их нигде не встречается, — напомнил Эмир, усаживаясь на лавочку.

Настя села рядом и, пожав плечами, проговорила:

— Значит, инопланетяне…

— При чем тут инопланетяне! — не скрывая досады, воскликнул Эмир. — Я с ней более чем серьезно, а она мне про инопланетян.

— А вы что, не в курсе? Нашего профессора Сечкина уфологи давно героем назвали. Они уверены, что летучие кровососущие муравьи — результат мутированного спаривания инопланетных насекомых, что так инопланетяне проверяли наш интеллект.

— Подожди, Настя, подожди… — вдруг остановил ее Эмир. — У меня на этот счет появились другие мысли… Я, кажется, предполагаю, кто мог вывезти зараженных насекомых…

— И кто же это? — поинтересовалась Настя.

— Проверю — скажу… Если не убью на месте, — проговорил Эмир, бледнея. — Ну, москвичи! Ну, московские гости!