От увиденного перекосило окончательно. Взор затянула пелена, голова пошла кругом, и со словами «ах ты сука», я кинулся на обидчика. Причем настолько стремительно, что даже бывалый военный не успел дать отпор. Я кинулся на него в прыжке, повалил на пол и приготовился впечатать тупую башку в половицы, но тут подоспел Альберт, схватил под локти и оттащил прочь.

Я вырывался, крыл гада отборным матом и пару раз стрельнул лучами в потолок, но старик держал, как тисками — и откуда столько силы в дряхлых мышцах? Герман же медленно выпрямился, смахнул влажную прядь со лба и в полном недоумении уставился на нас.

— Господа… — произнес после затянувшейся паузы, — извольте объясниться.

— Я те щас так изволю, петух ты гамбургский! Отпусти Карину, мудак, не то клянусь всеми богами, я тебе голову отвинчу.

— Отпустить? — немец нахмурился и пошевелил челюстью из стороны в сторону. — Но я ее и не держу. Эй! Подойди-ка сюда, тут твой дружок пожаловал.

В гостиную вошла горничная — в привычном платье, с чистым личиком и аккуратной, пусть и самую малость растрепавшейся прической. Никаких следов побоев и пыток, а в руках — точно такая же палка и пара выпуклых сетчатых очков, похожих на огромные стрекозиные глаза. Я сразу понял, что это такое, и лишь тогда перестал брыкаться, лягаться и обмяк на руках деда, чувствуя подступающий стыд.

— Не знаю, о чем вы подумали, но мы просто упражнялись в фехтовании, — в голос вернулись надменность и власть. — Выстоять против вампира крайне сложно, зато потом с человеком справишься на раз-два. Полагаю, вам стоит извиниться за это недоразумение.

Тут я понял, что девчачьи вскрики и стоны на самом деле издавал блондин, и вместе с обычным стыдом подкатил еще и испанский.

— Недоразумение — это то, что мою горничную с какого-то перепуга отдали тебе, — прорычал в ответ.

— Понимаю, — неожиданно согласился Герман. — Вижу, ты к ней привык… даже очень. Впрочем, как и я к своей Амелии. Но если что — я не имею к обмену никакого отношения.

— Знаю. Ее высочество сделала это… по своим причинам. Но я бы хотел забрать свою горничную обратно.

— Я тоже. Но дело в том, что Карина — не твоя горничная, — немец развалился в кресле, закинул ногу на ногу и положил сверху деревянную рапиру. — Она, как и моя Амелия — личная служанка цесаревны. И госпожа Анхальт вольна распоряжаться ими, как пожелает. И не мне, и уж тем более не тебе оспаривать ее решения и указы.

— Любой закон можно обойти, — на ум быстро пришла хитрая схема. — На публику будем выходить с новыми горничными, а дома — как прежде.

— А если попадемся? — Гессен зыркнул исподлобья с таким видом, будто мы обсуждали похищение самой принцессы. — Неисполнение императорского указа карается смертью.

— Да брось… Будет император двух кандидатов убивать из-за хотелок дочурки. К тому же, как я понял, для смертной казни нужна крайне серьезная причина, а не вот эта чепуха.

— С одной стороны — ты прав, но с другой… Карина, принеси нам вина.

— Да, господин, — девушка покорно поклонилась и подошла к шкафу.

И вроде бы Герман обратился к ней максимально корректно, а все равно внутри все сжалось от приступа жгучей ревности. Если бы засранец попытался облапать ее или как-то унизить — я бы не сдерживался, несмотря на последствия. Но размахивать кулаками только потому, что служанка делает свою работу — крайне глупо, и оттого трясло еще сильнее. Немец явно это видел, и наслаждался моим внутренним бугуртом, точно элитным вином.

— У нас, военных, есть такая поговорка, — блондин сделал глоток, не сводя с меня цепкого взгляда. — Если гусар дожил до тридцати — то das ist scheisse, а не гусар. Вот и меня с младых лет учили не затягивать с жертвой во имя империи. Я привык ходить по грани, Трофим. Если предо мной два пути, я выберу тот, что проведет поближе к смерти. Я игрок. И обожаю щекотать нервы — и себе, и своим врагам. Так что если хочешь, чтобы я пошел на уступки, придется что-нибудь предложить взамен. Как насчет побиться об заклад? Если сумеешь хотя бы раз задеть меня рапирой в учебном поединке — заберешь свою подружку. Но если нет — оставлю ее себе. И сделаю все, что дозволено делать с горничными.

Я с тихим хрипом подался вперед, но Альберт железной хваткой вцепился в плечо. Гессен же с самодовольной ухмылкой откинулся на спинку.

— Ответ жду немедленно, — залпом осушил бокал и вернул на поднос. — Отговорки, мольбы и увещевания не принимаются. Если сомневаешься или боишься — не так уж она тебе и нужна. Правда, милая?

Немец с наигранным влечением провел пальцем по предплечью Карины, и я без раздумий выпалил:

— Согласен!

— Другой разговор, — ублюдок победоносно усмехнулся. — На рассвете — в парке. Дам тебе десять минут. Этого хватит с головой — если, конечно, устоишь на ногах.

Чтобы не заканчивать стычку на совсем уж грустной ноте, я подмигнул притихшей подруге и быстрым шагом вышел на улицу. И уже там позволил себе высказать все, что пришло на ум за эти короткие минуты:

— Вот же урод, блин. Гондон штопанный.

— Да успокойся ты! — Альберт в который раз схватил за плечо.

— Да как тут успокоиться? — остановился у крыльца своего коттеджа и всплеснул руками. — Я же не умею фехтовать!

— Вообще-то, умеешь, — наставник с важным видом поправил очки.

Хотел уже повертеть послать деда куда подальше с его шутками, а затем понял, куда он клонит. Настоящего Трофима, чье тело я занял, наверняка обучали владению рапирой — как и положено отпрыску дворянского рода, да еще вдобавок и клирику. И если получалось пробуждать магические таланты — возможно, удастся вернуть и физические.

Вот только пулять лазером из ладони — далеко не то же самое, что десять минут размахивать прутом в полной выкладке. Это же не просто дворовая драка — это приемы, финты, маневры и все такое прочее. Тут наобум и наудачу действовать нельзя — да и не получится при всем желании. Тут все гораздо серьезнее, но судя по спокойствию и довольной физиономии, старик нашел способ решить и эту проблему.

— Слушаю, — я замер и перешел на шепот, чтобы никто не погрел уши.

— Я нашел в библиотеке один занятный трактат по экзорцизму, — Альберт постучал по ладони свернутыми в трубку листами. — Не знаю, чем он приглянулся вампирам, но там целый раздел со светлой магией — прямо по соседству с историей инквизиции, гонений на иноверцев и крестовых походов. На первый взгляд — это вообще не то, что нам нужно, однако кое-что полезное все же удалось найти. Например, в книге описаны несколько случаев, когда одержимому удавалось заточить демона в своем собственном разуме с помощью медитаций, молитв и полного отречения от мирских страстей и телесных пороков. Так как сейчас по сути демоном являешься ты, настоящему Трофиму нужно угомонить тебя и вернуть контроль. Твоя задача — помочь ему в этом.

— Странно, — я нахмурился. — Обычно он приходит на помощь, когда у меня исступление эмоций. Страх смерти, ненависть к врагам, тревога за близких…