Золотая цепочка оборвалась, медальон остался в руке князя, а на лице черного человека неожиданно возникло выражение удивления и обиды, а затем — ужаса.

Распутин отшатнулся от князя, сделал шаг назад, закрыл лицо руками и прохрипел:

— Что же это… почему… за что… за что ты меня оставил, господин мой… я тебе верно служил…

Князь не понимал, что происходит. У него в голове мелькнула нелепая мысль: этот черный человек — и впрямь Кощей Бессмертный, и, как у Кощея смерть была на кончике иглы…

Черный человек еще отступил и вдруг бросился к потайной лестнице, по которой какой-то час назад они с Юсуповым закадычными друзьями вошли в этот подвал.

Юсупов перевел дыхание, с трудом поднялся.

В первый момент он не чувствовал ничего, кроме облегчения. Но потом понял, что Распутину нельзя позволить уйти, нельзя позволить вернуться домой, иначе все их дело будет напрасным.

Тут на верхней ступеньке винтовой лестницы показался Пуришкевич.

— Что тут за шум был, Феликс Феликсович? — спросил он удивленно. — И где… где он?

— Он ожил! — проговорил Юсупов, подбегая к лестнице, по которой только что ушел Распутин. — Это что-то немыслимое! Я застрелил его, а он встал и убежал! Нельзя позволить ему уйти… нужно его непременно остановить…

Он выбежал из дворца во двор.

Белые хлопья кружились в тусклом свете фонаря, и в этом свете Феликс увидел черного человека, неровными, спотыкающимися шагами двигающегося к воротам.

Феликс вскинул «Веблей» и выстрелил в спину черного человека — раз, другой, третий.

Тот споткнулся, покачнулся и упал между двумя высокими сугробами.

Князь в несколько шагов догнал его, склонился над телом…

Распутин не дышал, пульса на шее не было.

Тут подошел Пуришкевич.

— Ну что?

— Кажется, на этот раз и правда мертв…

Пуришкевич, в свою очередь, проверил пульс:

— Мертв, наверняка мертв.

— Прошлый раз мне тоже показалось, что он умер.

— В любом случае нужно отнести его обратно в дом, а то как бы кто-нибудь не увидел.

И он словно накаркал: в полуоткрытые ворота кто-то протиснулся, и Юсупов увидел городового.

Князь встал так, чтобы заслонить собой труп. Впрочем, черный человек лежал за сугробом, и видеть его можно было, только подойдя вплотную.

— Ваше сиятельство, — проговорил городовой, узнав князя. — У вас здесь стреляли… ничего не случилось?

— Ничего, голубчик, ничего! Гости расшумелись, кто-то пару раз пальнул из револьвера по воронам, а больше ничего. На вот, возьми целковый за беспокойство!

Городовой принял рубль и деликатно удалился.

Тут как раз подъехал автомобиль, из него вышли Дмитрий и доктор Лазоверт.

— Что у вас случилось? — спросил Дмитрий Павлович, удивленно глядя на труп.

Юсупов рассказал, что произошло. Умолчал только о медальоне, который сорвал с шеи черного человека. О медальоне, который лежал у него в кармане.

— Как бы то ни было, нужно действовать по плану.

Все вместе они завернули труп Распутина в рогожу, погрузили в автомобиль.

Юсупов остался во дворце, чтобы навести порядок и устранить видимые следы ночного происшествия. Остальные поехали на автомобиле на Неву и сбросили завернутый в рогожу труп в полынью возле Петровского моста.

Ксения вышла из офиса турфирмы «Тимбукту», где она работала на полставки. Собственно, она приходила в эту турфирму раза три в месяц, чтобы проверить их отчетность и подготовить документы для расчета налогов.

Сегодня она просидела в «Тимбукту» полдня и здорово проголодалась.

К счастью, совсем рядом было скромное заведение с итальянской кухней.

Ксения заняла свободное место, заказала салат, спагетти «четыре сыра» и большую чашку капучино.

Кофе ей принесли сразу.

Ксения сидела, неторопливо прихлебывая кофе, и смотрела в окно.

За окном была обычная питерская погода. С неба сеялась какая-то гнусная морось, прохожие спешили по своим делам, подняв воротники и вооружившись зонтами. Грустно все…

Ксения ощутила вдруг вселенскую тоску. И ужасную усталость. Было такое чувство, что ничего хорошего с ней никогда не случится. Что она всегда будет бегать по разным фирмам и конторам в поисках небольшой подработки. Сколько у нее сейчас? Кажется, пять…

Деньги нужны, чтобы оплачивать ипотеку, остальных хватает только на еду и мало-мальски приличную одежду. Машину пришлось продать, чтобы внести первый взнос. И сколько еще времени она будет вот так колотиться, чтобы, в конце концов, крошечная однокомнатная квартирка стала ее собственной? Жизнь проходит, и потом, наверное, не останется у нее никаких желаний. Все дорожает, и скоро, возможно, и кофе приличный она не сможет себе позволить.

Пустяки, тут же одернула она себя, это все от ужасной погоды. Нужно купить витамины, больше спать, скоро весна, выйдет солнышко…

Вдруг совсем рядом раздался мужской голос:

— Вы позволите?

Ксения подняла глаза.

Возле ее столика стоял худощавый мужчина лет сорока. Редеющие волосы неопределенного цвета, длинное лицо и странные, заостренные уши… «Волчьи уши», — подумала Ксения.

Она оглядела зал.

Было самое время обеда, так что свободный столик был только возле двери на кухню.

— Садитесь, — проговорила она равнодушно.

Мужчина поблагодарил, сел напротив.

К нему подошла официантка, он заказал кофе и бутерброды.

Ксения отвела глаза.

Чем-то этот мужчина был ей неприятен… хотя бы эта манера постоянно отводить глаза… Еще привяжется с разговорами, нужно все съесть и уйти, тем более у нее еще куча дел.

Мужчине очень быстро принесли заказ, он насыпал в кофе сахар (слишком много, на взгляд Ксении) и потянулся через стол за перцем — поперчить бутерброд.

И вдруг удивленно проговорил, повернувшись к окну:

— Господи, что это?

Ксения не удержалась, проследила за его взглядом.

На улице не происходило ничего особенного, разве что дождь со снегом усилился.

При этом она не заметила, как незнакомец уронил в ее капучино крошечную белую таблетку.

— Что вы такое увидели? — недоуменно спросила она соседа.

— Да представляете, показалось, что увидел старого знакомого. Который давно умер.

— Наверное, показалось.

— Наверное.

Ксения допила капучино, ей как раз принесли пасту, и она принялась за еду.

И тут ей показалось, что зал кафе покачнулся, как палуба корабля, а потом поплыл по кругу.

Ксения схватилась за край стола, чтобы остановить это вращение, но стало только хуже.

— Что с вами? — озабоченно спросил сосед. — Вы так побледнели! Вам нехорошо?

Ксения хотела ответить, что ничего страшного, немного кружится голова, но язык не слушался, он стал каким-то большим и чужим, так что едва помещался во рту.

— Да на вас лица нет! — бормотал сосед. — Вам, видно, совсем плохо! Нужно выйти на воздух, там вам сразу полегчает!

Ксения подумала, что в такую погоду ей вряд ли полегчает на воздухе, но говорить