Архивов, — невозмутимо добавила Милисента. — Его величество Дункан Роверт так и не озаботился тем, чтобы перевезти их в новую столицу. И вас, без сомнения, пустят туда безо всяких пропусков.* * *

Фасад величественного здания Королевских Архивов, уже порядком обветшалый, выходил прямо на главную площадь столицы. Массивные беломраморные колонны должны были символизировать, видимо, что это Храм Знаний.

Я поднялась по широченным ступеням крыльца наверх, очень долго ждала, пока хоть кто-нибудь откроет на стук металлического кольца, вбитого в посеревшие от времени двери.

Подслеповато щурясь на солнце, открывший мне полный мужчина средних лет в тёмно-сером балахоне, подпоясанном верёвкой, удивился, кажется, что вообще хоть кто-то кроме него сюда приходит. И пока вёл меня куда-то вглубь здания под гулкими сводами мимо двойного ряда погасших светильников, свисающих с потолка на длинных медных цепях, монотонно жаловался на жизнь.

— …я ведь жрец Совиного бога по основной профессии, но кто нынче верит в богов! Даже в Великую Сову. Амариен улетела из нашего бренного мира, и больше о ней никто и не вспоминает. Мы совершенно не нужны обществу, увы… Разве что регистрация браков и разводов ещё кормит, но в Саутвинге всё меньше народу, и это тоже становится редкостью… Вы бы знали, какую маленькую зарплату нам платят! Принцесса, вы бы поговорили с Его величеством… Нынешний король терпеть не может бюрократов, при прошлом нам платили больше… ох, только не говорите Его величеству, что я так сказал… просто так редко кому-то можно излить душу!… Вот, решил хоты бы в архивы на полставки устроиться, чтоб совсем не протянуть ноги с голоду… Правда, сюда нынче тоже никто не ходит, все студенты разъехались из Саутвинга кто куда. Вон, в новой столице университет открыли, так на него ваш брат денег не жалеет, а нам хоть бы копеечку… Вот, я решил тут пока хотя бы диссертацию написать… думаю, получу степень, тоже уеду отсюда в столицу, устроюсь профессором куда-нибудь на кафедру истории Древности…

Его лысина в обрамлении жидкой поросли волос была путеводным маяком, за которым я следовала, чтоб не заблудиться. Но чуть не заснула на ходу от этого нескончаемого тихого бубнежа на одной ноте.

Наконец, служитель Совиного бога толкнул очередную дверь и пропустил меня вперёд.

Тут же захотелось чихать. Высокие шкафы — сколько хватает взгляда. Рукописные книги, пергаментные свитки в специальных подставках стройными рядами, по центру помещения — несколько столов с чернильницами. Слой пыли на столешницах был такой, что кажется, писать можно не пером, а сразу пальцами.

— Вот, присаживайтесь! Какую книгу вам принести? — уныло поинтересовался жрец.

Я задумалась.

— Бывает у вас колдунья по имени Милисента?

Жрец слегка оживился.

— Как же, помню-помню! Захаживала месяца два-три назад.

— Так вот, принесите мне те же книги, что и ей!

Он задумался ненадолго, а потом кивнул и пошёл куда-то вглубь зала, оставляя следы на полу.

9.15

«Рассуждения об Изначальных стихиях».

Лишь одну книгу читала здесь Милисента в свой последний визит. И судя по словам архивного служителя, возвращалась к этой книге день за днем на протяжении нескольких недель. Выносить за пределы Архива столь ценные экземпляры не разрешалось.

Я сидела, смотрела на обложку и отчего-то не решалась открыть.

Тёмно-синяя толстая кожа, уголки обиты светлым металлом… судя по тому, что совершенно не потемнел в здешних условиях, я бы не удивилась, что это белое золото. Ну, или какой-то магический сплав, который не поддаётся ржавчине.

Пергамент лохматый по углам. Тут и там торчат бумажные закладки, чернила на них уже расплылись от древности и почти нечитаемы.

И всё-таки на одной я могу разглядеть небрежно выведенные буквы старинных начертаний.

«Тишина».

Открываю на этой странице.

«…из дыхания Вечной Совы сотканные туманы породили её. Тишину. Явленную в нашем мире для того, чтобы мы, смертные, постигали уроки Богов и мудрость их, предвечную. Горьки будут уроки те, как завещала Амариен, но блаженны, кто переживут смутные времена».

Кончики моих пальцев дрогнули и остановились на скупых строках старинной рукописи.

Тишина.

Древняя сила, покорная мне, как ручной пёс. По мановению моей руки она может восстать из глубин Тихолесья гигантским облаком холодного тумана, высасывающего силы из всего живого, что только попадётся на пути. И по движению брови — уберётся обратно в ущелья и смирно ляжет спать.

Иногда я скучаю и ухожу в лесные дебри поговорить с Тишиной. Ложусь на облачные подушки, она обнимает меня молочно-белыми полупрозрачными руками и напевает свои колыбельные песни. Показывает чёрно-белые сны о прошлом, и я вижу картины из такой невероятной древности, что кружится голова. Никому до меня она этого не показывала.

Но моя душа тоже открыта Тишине.

Поэтому с моей болью о Бастиане я к ней не пошла.

Переворачиваю страницу.

И куда-то пропадают все мысли из головы… в ней становится совсем пусто, лишь дурнота подползает и обвивает холодными щупальцами, голова начинает кружится, как перед обмороком.

«…но раз жива доныне Тишина, почему не могут существовать и иные силы, нам неведомые, которые управляли миром в древние времена?

Кто знает, что ещё хранят в себе наши земли.

Амариен, Великая Белая Сова, любила своих детей и учила их собственной мудрости, тянула к познанию, миру и свету.

Но там, где есть свет, неизбежно будет и тьма. Ибо мир так устроен, что все мы отбрасываем тени. А самые чёрные и беззвёздные — те, что таятся в людских душах.

И вечная Тьма, что клубится у корней гор, до сих пор надёжно скрывает свои тайны…

Переворачиваю ещё одну страницу. На ней лишь несколько скупых строк.

"Я оставляю пустыми последние страницы сего трактата в надежде на то, что кто-то из моих не рождённых ещё сестёр заполнит их новыми знаниями, которые, без сомнения, добавит грядущим поколениям этот прекрасный и пугающий в своей непознанности мир.

Написано Мередит, Сестрой Тишины,

в зиму 5705 от Сотворения Оуленда».

У меня озноб побежал