выражению его лица она пыталась понять, действительно ли он был обижен. Лицо Кая сразу же стало каменным, кожа побледнела и теперь он ничем не отличался от мраморной статуи. Анахита немного помолчала, затем прервала неловкую тишину, что повисла между ними.

— Я не знаю своих родителей. Мама пропала без вести, когда её забрали в плен. На тот момент я была совсем маленькой. Николас долго искал ее, но все попытки были тщетны. Мы уже не живем с надеждой, что когда-нибудь вновь увидим её. Отца я никогда не видела.

— Извини.

— Ничего страшного. Ты не мог этого знать. Благодаря Николасу я не одна. Он не даст меня в обиду.

— А кто такой Николас? Твой дядя?

— Нет, он был хорошим другом моей мамы. Они вместе жили в одном поселении, в котором сейчас живем мы. Я живу в доме, в котором когда-то жила моя мама. Я часто помогаю Николасу с бытовыми делами. Готовлю еду, занимаюсь уборкой и так далее. Николас вырастил меня и принял, как родную дочь. Я многим ему обязана. Он никогда не обижал меня и не давал в обиду.

— Наверное тебе тяжело обо всем этом говорить.

— Мы уже пришли.

Поселение было ограждено высокими деревянными воротами, которые были распахнуты настежь. Они сразу же вошли внутрь. Вокруг бегали курицы, а бытовые дела давали о себе знать. Суетливый люд бежал с места на место, готовый сбить всех проходящих мимо с ног. Низкая и упитанная женщина бросилась в погоню за курицей, которую не могла поймать уже битый час. Женщина со всей скоростью впечаталась в Анахиту, а она в свою очередь, не успев ничего понять, споткнулась и чуть не упала. Кай, не растерявшись, тут же поставил её обратно на ноги. Женщина, уставившись на эту картину, уже и позабыла о курице.

— Дорогая, ты в порядке? Как хорошо, что я тебя встретила.

Женщина все время разглядывала Кая с ног до головы, не понимая того, кем он был и откуда взялся.

— Я в порядке, — ответила Анахита, недовольно озираясь на нее.

— Ты извини меня. Уже час гоняюсь за этой проклятой курицей. Даже самый быстрый бегун эту проклятую птицу не догонит. Даже не знаю, что мне теперь делать, — жаловалась она, пытаясь отдышаться.

— Если даже вам не удалось ее догнать, я тем более не доберусь до нее. Ничем не могу вам помочь.

— Вот досада.

— Может я смогу вам помочь? — вмешался Кай в разговор.

И женщина и Анахита уставились на него, не ожидая подобной инициативы. Анахита уже открыла рот, чтобы возразить его предложению, но женщина её опередила.

— Ты бы очень меня выручил, голубчик. Давай, вперед.

— Но… Не стоит его удручать, — сказала Анахита, пытаясь его остановить.

Однако он уже бросился догонять курицу. Бежал он очень быстро и эта скорость не была похожа на человеческую. Скрывшись за домиком, через несколько секунд он вынес оттуда курицу, крепко держа ее за крылья. Женщина, увидев его, громко закричала и торжественно подбежала к нему.

— Как же ты меня выручил! Будь счастлив! Пусть тебе вернется это добро, — звонким голосом пищала она, улыбаясь всем лицом и выхватывая курицу из его рук.

Анахита все это время стояла на месте, сгорая от стыда и не сдерживая смеха одновременно.

— Будьте счастливы, — вскрикнула женщина неожиданно, уходя дальше в задний двор, — Хорошего жениха выбрала, дочка!

С округлившимися глазами и с открытым ртом она дослушала эти слова, но не успела ей ничего ответить. Кай, все это время стоявший позади нее, позволил себе улыбнутся впервые за долгое время. Анахита резко развернулась к нему, и он сразу сделался серьезным.

— Она просто шутит, не обращай внимания, — отрезала Анахита, шагая в свой дом.

Кай промолчал и они вошли в дом Николаса. Николас взглянул на них и безцеремонно продолжил забивать гвоздь в бочку. Встав с места и поглаживая свою короткую бороду, Николас принялся расхаживать вокруг парня и рассматривать его с головы до пят. Николас был мужчиной в преклонном возрасте, однако, он был очень шустрым и у него были золотые руки. Кай невозмутимо глядел на Николаса исподлобья.

— Я держу путь издалека и пришел… — начал было Кай, но Николас сразу же его прервал.

— Если поможешь достроить загон для скота, так уж и быть, оставайся.

Кай шустро пилил доски и забивал гвозди. Николас ограничился лишь тем, что придерживал доски, пока Кай выполнял всю основную работу. Все поселение наблюдало за очаровательным незнакомцем и женщины уже начали шептаться о том, что Анахита привела в дом жениха. Время близилось к вечеру. Анахита накрыла на стол. Ужин они втроем провели в тишине и Анахита удивилась тому, насколько молчаливым сегодня был дядя. Кай почувствовал себя неудобно в обществе Николаса и отправился спать. Девушка вышла на улицу. Полная луна отражалась в бочке с водой, а по небу рассыпались звезды. Анахита наблюдала за ночным небом, опираясь спиной об стену дома. Дверь заскрипела и Николас, хромая на одну ногу, встал рядом с ней и тоже стал смотреть в небо, устланное звездным покрывалом.

— Я подозреваю, что он видел меня, — сказала она, продолжая смотреть в небо.

— Я догадался. Не просто так ведь ты его сюда привела, — ответил он, поставив перед собой свою трость, — Небо сегодня очень красивое.

— Я хочу понять, видел ли он. Что если видел? — спросила она, глядя на него.

— Уверена, что он выдаст тебя?

— Не посмеет.

— Успокойся. Он либо ничего не видел, либо пытается изучить тебя получше.

— Что ты имеешь ввиду?

— Мы еще не уверены, знает ли он. Поэтому не бойся.

— Кай не был похож на удивленного. Что если он не видел мое волшебство и причин для беспокойства нет?

Николас, опираясь о свою трость, поковылял обратно в дом. Луна медленно ползла вниз, увлекая за собой ночную пелену. Анахита ушла в свой дом прежде, чем оно скрылось за горизонтом.

Прошло уже много дней, а Николас так и не думал отпускать Кая на свободу. Кай так же не спешил уходить, а загон уже был достроен. Кай успел к ним привыкнуть и вел себя почти непринужденно. Николас, ближе к обеденному времени, отправился рыбачить, а перед уходом дал задание Каю добыть дров и растопить печь к его приходу. Тот отправился выполнять его поручение пока еще светало. Взяв в сильные руки топор, он отправился вглубь леса. К вечеру солнце уже село за горизонт, а небо залилось темно-синими красками. Дело близилось к ночи, а Анахита в одиночестве сидела у кухонного стола в доме