– Скажем так, квартира оказалась совсем не такой… какой ее пытались преподнести владельцы. Крысиная нора в заброшенном доме.

– Ты мне это уже говорил, помнишь?

– Говорил?

– Марк, дорогой, мы же с тобой болтали об этом по «Скайпу». Ты рассказал, что нашел в шкафу какие-то волосы, что-то в этом роде. – Клара передергивает плечами. – Уф… Не надо было вам пускать все на самотек. Стоило сразу перебраться в отель.

– Ой, ты же знаешь, как оно бывает! Ты думаешь, что привыкнешь и все будет в порядке. А потом выясняется, что все вовсе не в порядке и уже слишком поздно.

Но по выражению лица Клары я понимаю, что она полностью осознает ситуацию, о которой я ничего не сказал: у нас не было денег на гостиницу даже в критической ситуации. Даже если бы чертова кредитка работала. Она все еще высокооплачиваемый преподаватель в цветущем Кейптаунском университете, а я очутился в убогом кабинетике дрянного колледжа – и этот факт разделяет нас прочной каменной стеной. Нас обоих это смущает. Она продвинулась по карьерной лестнице вверх, а я скатился вниз. Я больше не талантливый юнец, которому прочили великое будущее. Я жалкий неудачник. Мне хочется встать и уйти, но в этот момент к нам подходит официант с новой бутылкой вина, и я откидываюсь на спинку кресла. Тут все еще лучше, чем там, говорит мое тело.

Но есть и хорошее следствие проведенной в Париже недели – я все еще подсчитываю цены в евро, и бутылка вина тут стоит столько, сколько бокал там. Я не говорю этого Кларе, потому что не хочу показаться скрягой.

– И как вам в итоге отель? – Она потягивает вино.

По пути домой я думал, не специально ли Клара подстроила нашу проблему с отелем – или, по крайней мере, не подключилось ли к делу ее бессознательное, что-то вроде оговорки по Фрейду во время бронирования. Клара слишком организованный человек, чтобы допускать подобные ошибки. Вполне возможно, что она стремилась создать для нас невыносимые условия, чтобы попытка исцелить этой поездкой наш со Стеф брак провалилась.

– Ну… мы там не остановились, – в итоге говорю я. – Не сложилось.

Темные очки скрывают мои глаза, поэтому я без зазрения совести вглядываюсь в лицо Клары: не выдаст ли она себя? Но его выражение не меняется.

– Владельцы той квартиры вам ответили? Вы выяснили, почему они так и не приехали? Стефани, похоже, беспокоилась из-за них.

– Да, это уж точно. Она думала, что они потерялись или что-то случилось на пути в Кейптаун, например их самолет захватили террористы. Но им, по крайней мере, хватило ума сообщить нам, что они живы.

– Так странно, что они не приехали, верно? Зачем выставлять свою квартиру на сайте обмена жильем, договариваться, чтобы вы поселились у них, и не приезжать? Загадочно, да?

– Да. – Я притворно зеваю, надеясь, что это остановит дальнейшие расспросы Клары.

Мы со Стеф так хотели узнать эту «великую тайну Пети», но теперь, когда мы вернулись, кажется бессмысленным разбираться в этом.

– Это так мило, что она за них волновалась, – говорит Клара. – Стеф очень милая девочка.

Не обращая внимания на тон Клары, я вспоминаю о нашем приезде домой.

– Слушай, ты случайно… ничего не передвигала у нас дома?

Клара смотрит на меня поверх солнцезащитных очков.

– Что?

– Стеф кажется… мы заметили, что кое-какие вещи передвинуты, будто там кто-то жил.

Клара пристально смотрит на меня. Может, она решила поразвлечься в новой обстановке и привела к нам домой того парня, как же его звали-то?

– Мы не против, ты же понимаешь, ты всегда можешь чувствовать себя у нас как дома. Мы просто спрашиваем. Это могло бы многое объяснить.

– После чтений в Макгрегоре я дважды к вам заходила – полить цветы и проверить, все ли в порядке. Я уж точно ничего не «передвигала».

Я чувствую холод в ее голосе. А я не хочу, чтобы Клара злилась на меня – на сегодня мне ссор хватит.

– Все в порядке, правда. Спасибо, что помогла. Ты всегда такая…

– Какая?

– Всегда помогаешь.

– Ага, точно. – Клара саркастично хмыкает, а затем смеется – похоже, она не обиделась.

Я улыбаюсь ей, потягивая вино.

– Но в целом все было не так уж и плохо. Знаешь, меня там осенило: мир намного больше и богаче, чем кажется, когда ты погряз в рутине.

Клара подается вперед и кивает, показывая, что внимательно слушает, но мне почему-то не удается сформулировать мысль: я словно пытаюсь удержать обрывки сна. Я смотрю на парковку внизу – какой-то пижон скандалит с парковщиком, стоя у мини-купера.

– Прошла всего неделя, но так странно вернуться сюда.

– Я тебя прекрасно понимаю. После трех дней в Ричмонде, когда все казалось таким неспешным… И воздух такой чистый… Я тебе говорила, что видела там Джеми Сандерс? Ты не поверишь, с каким парнем она туда явилась. Прямо помолодела лет на тридцать. Так вот, в первый вечер нас пригласили на ужин, такую себе ричмондскую версию вечеринки, и все поэты должны были туда прийти, вот только Терри с Марси и вся их братия сняли мини-автобус в аэропорту «Порт-Элизабет» и потерялись по дороге. Могу себе представить, сколько…

Она все болтает и болтает, но я ее уже не слушаю.

Что я тут делаю? Почему я не дома с семьей? Я знаю, что это нельзя назвать изменой: я никогда не предпочту Клару Стеф, если до этого дойдет, а до такого никогда не дойдет. Никогда. Клара иногда напоминает мне, кем я был, когда мы оба были молоды и полны сил, – до того, как все пошло наперекосяк. Это единственная причина, по которой я сижу здесь. И я скучаю по Стеф – прямо сейчас. Эта поездка должна была сплотить нас, но все слетело с катушек, и теперь наши отношения еще хуже, чем прежде. Сегодня утром Стеф подхватила Хейден на руки и повернулась ко мне спиной, точно защищая малышку. Она не доверяет мне мою собственную дочь. Надо радоваться, что Стеф хотя бы убедила себя, мол, кошка уже была мертва, и я пусть и псих, но не опасен для окружающих. Она поверила, что я вышел в нижнем белье во двор, под дождь и зачем-то поднял на руки уже мертвое животное…

Мне нужно все уладить. Нужно заставить Стеф снова доверять мне. Верить мне. Не знаю как. Но я знаю, что разговоры о Зоуи этому не помогут, поэтому ничего не сказал Стеф о случившемся в аэропорту в Йоханнесбурге.

Конечно, этому не помогут и разговоры с Кларой, но я опять подливаю себе вина, и мы заказываем обед.

Домой я возвращаюсь уже после девяти. Кто-то бросил мусорный бак на моей парковке, поэтому я ставлю машину рядом с фургончиком наших соседей – и умудряюсь удариться о капот, когда обхожу свой автомобиль и направляюсь к мусорному баку. При моем приближении из бака выскакивают три огромные крысы, и я зажимаю нос, почувствовав едкую вонь гнили. Отшатнувшись к машине, я решаю припарковаться в другом месте и нахожу парковку в квартале от своего дома.