Когда я только переехала к Марку, я планировала переоборудовать весь дом, чтобы извести следы Одетты. Ее влияние просматривалось во всем, начиная от старенького холодильника до соснового неокрашенного стола и стульев, даже вплоть до проклятых блеклых обоев на стенах. Я часами сидела на сайтах о дизайне квартир, но время было упущено, и, когда Марк ушел из университета, у нас не было денег на ремонт – мы смогли только купить самое необходимое, чтобы заменить вещи, которые Одетта забрала после развода. С комнатой Зоуи дела обстояли иначе. Теперь это кажется странным, но я не осмеливалась входить туда и дотянула до пятого месяца беременности, когда времени уже почти не оставалось. Я знала, что, переезжая в Великобританию, Одетта забрала почти все вещи Зоуи, одежду и игрушки, но все равно мне было не по себе в этой комнате, будто я вторгалась на чужую территорию. Я подозревала, что Марк иногда заходит туда, но дверь всегда была заперта – что-то вроде комнаты Синей Бороды. Когда мне хватило мужества заглянуть внутрь, я была потрясена тем, как тут пусто. Ни ковров на полу, ни занавесок на окнах. На кровати еще лежало покрывало, аккуратно сложенное в изножье, но подушки не было. Я робко открыла шкаф – он оказался пуст, кроме стопки постельного белья на запыленной полке и розовой курточки, забытой на плечиках.

Я планировала тактично поднять тему ремонта в разговоре, но в итоге однажды вечером мы с Марком выпили по бокалу красного вина, оба были в отличном настроении, и я ему все выболтала.

Тогда мы впервые по-настоящему поскандалили.

Но теперь эта комната принадлежит Хейден – и мне.

И снова я подумала о том, что стоит просто сесть в машину, поехать в Монтегю и забрать ее. По крайней мере, следует позвонить родителям и сказать, что мы уже вернулись. Но я так устала… И зачем их волновать? Я решила отправить им письмо, мол, завтра увидимся, как и планировали. Дать им провести еще один день с внучкой. И тут меня осенило, что я так и не приготовила Хейден подарок. Мне вспомнилась ужасная сцена в магазине детской одежды в Париже. А ведь я собиралась что-то купить моей малышке. Желание исправить ситуацию вдруг разгорелось во мне с невероятной силой.

Я бросила Марку, что иду в магазин, схватила ключи и сбежала.

В торговом центре царила восхитительная в летнюю жару прохлада, но тут было слишком людно и шумно. Слишком много людей, слишком много магазинов. Я чувствовала себя неуклюжей и ничтожной, перед глазами все плыло. Я бродила среди полок в супермаркете, складывая взятые наугад товары в корзинку и отчаянно пыталась вспомнить, что же нам нужно: молоко, яйца, хлеб, йогурт и овсянка для Хейден, что-нибудь на ужин… Когда я дошла до полок с игрушками, мой энтузиазм уже иссяк, и мне потребовалось двадцать минут, чтобы выбрать подарок из всего этого яркого хлама. В конце концов я взяла ей Барби-Русалочку, хотя когда-то обещала себе, что никогда не буду покупать малышке такой типично девчачий подарок. Чувствуя, как кружится голова из-за нехватки глюкозы, я еще взяла на кассе бутылку колы и большую плитку молочного шоколада – и, едва сев в машину, проглотила все. В автомобиле было душно, футболка липла к спине. Обертку из-под шоколада я виновато спрятала под сиденье.

Когда я вернулась, Марк сидел в гостиной и смотрел по телевизору регби – хотя он вообще-то ненавидит спортивные передачи. От шоколада и колы я чувствовала себя словно бы навеселе, как наркоманка, кожу покрывал липкий пот, и мне опять хотелось пойти в душ.

– Хочешь пообедать, Марк? Я купила яйца и бекон.

– Я не голоден.

– Но ты ничего не ел после завтрака в самолете.

И душ он не принял, но об этом я говорить не стала. Собственно, он даже не переоделся, хотя носил эти вещи уже двое суток. Мне не хотелось думать о его плаще, испачканном кошачьей кровью. Я отдам этот плащ первому же нищему, который придет к нам попрошайничать.

– Все в порядке. Спасибо, Стеф.

– Наполнить тебе ванну?

Он с трудом оторвал взгляд от экрана и зевнул:

– Я сам. Слушай, я, пожалуй, пойду спать. Ты не против?

– Но еще так рано…

– Я знаю. Если хочешь, я посижу с тобой.

– Нет, все в порядке. Можешь проверить двери и окна, прежде чем ложиться? И включить сигнализацию?

Я проследила за тем, чтобы он все сделал, а потом села в кухне и задумалась. Проклятая Клара! Мне хотелось взять ножницы и вырезать дыру в ее пальто. Вылить на него бокал белого вина. Поджечь его.

Той ночью я не спала. Посмотрела фильм о компании эротоманов с кучей серьезных проблем – все эти проблемы по какому-то волшебству исчезли в последние десять минут фильма. Потом включила мрачный триллер, действие которого разворачивалось в Новой Зеландии. Все это время я вполуха прислушивалась к шорохам дома. Я знала, что после дневной жары старый дом остывает, поэтому поскрипывает, но все равно вздрагивала от каждого звука. И только когда в комнату полились золотые лучи рассвета, я уснула. Мне показалось, что прошло всего пять минут, когда меня разбудил Марк.

– Сообщение от твоих родителей. Они доехали до города, только свернули с автострады. Будут через пять минут. – Он протянул мне мобильный.

– Который час?

– Почти половина второго.

– Серьезно?

В зарешеченное окно бил яркий свет, и у меня сразу разболелись глаза. Шея затекла от сна в неудобной позе.

– Почему ты меня не разбудил?

«Почему ты не пошел искать меня прошлой ночью?»

– Не хотел тебя беспокоить.

По крайней мере, он побрился и выглядел отдохнувшим.

– Мне нужно почистить зубы. – Я чувствовала омерзительный привкус во рту. – Впусти их и скажи, что я буду через минутку.

Я вскочила, радуясь тому, что скоро Хейден будет дома.

– Нет.

– Что?!

– Нет. Слушай, Стеф, я не хочу их видеть. Я поднимусь в спальню. Сегодня утром я не в настроении выслушивать упреки твоего отца.

– Но Хейден… Они же привезут Хейден. Разве ты не хочешь ее увидеть?

– Конечно, хочу. Но я смогу встретиться с ней, когда твои родители уедут. Пожалуйста, Стеф. Мне очень жаль, но я не могу общаться с ними сейчас.

– И что мне им сказать?

– Скажи, что мне нездоровится после перелета.

Времени обсудить это у нас не оставалось – уже через мгновение раздался звонок в дверь. Хейден, вскрикнув, бросилась мне на руки, а я спрятала лицо в ее волосах, вдохнула аромат детского шампуня и постаралась не расплакаться. Родителям я сказала, что Марк еще спит, и завела их в кухню. Я приготовила чай, глядя, как Хейден разворачивает мой подарок, эту дурацкую куклу, – малышке она понравилась, конечно. Хейден тут же познакомила ее с принцессой Эльзой, дорогой куклой, которую купила ей мама.

Хейден не спросила, где Марк.

Пока папа обходил первый этаж, проверяя решетки на окнах и ворча по поводу дешевой сигнализации, которую установил Марк, я лгала маме о нашей поездке в Париж, расхваливая достопримечательности, нашу квартиру и еду, и пообещала прислать ей фотографии, как только их скачаю (еще одна ложь: за время этой чертовой поездки я не сделала ни единого снимка). Родители не могли рассиживаться у меня долго – вечером в отель приезжали клиенты. Я обняла их на прощание, поблагодарила и постаралась сдержать раздражение, когда мама устроила настоящее представление перед отъездом, – я подозреваю, что она хотела выжать слезу из Хейден. Я вышла на крыльцо и проводила родителей. Когда мы с Хейден вернулись в дом, Марк спускался по лестнице.