Уже была глубокая ночь, когда Охотник шел к себе. Разговор занял довольно много времени, но был очень полезным. Верховному инквизитору будет над чем поразмыслить и кого привлечь к ответственности.

Губы мужчины то и дело кривились в улыбке. В итоге он рухнул на ближайшую скамейку и захохотал. К счастью, свидетелей этой сцены не было, а то их нервы могли бы просто не выдержать такого зрелища. А инквизитор захлебывался смехом, то и дело повторяя одно и то же слово: «Укроп!»

Все-таки поразительно, к каким странным решениям приходят некоторые люди. И если Иван был безвредным теоретиком и романтиком, то инквизиторы, пытающиеся научиться колдовать, как ведьмы, – это уже очень серьезно. В этот момент Волк не думал о том, что он эту возможность получил, причем без всяких усилий со своей стороны.

Отсмеявшись, Охотник вытер рукавом выступившие слезы и поднялся в квартирку. Он нащупал отметины от ножа на дверном косяке и задумался о том, что следует сказать Моргане.

Волк втянул носом воздух – пахло невероятно вкусно. Он вспомнил, что кроме печенья у Ивана не было ничего съедобного.

Важнейшим умением инквизитор считал способность расставлять приоритеты, поэтому он быстро и бесшумно отправился на кухню.

Оказалось, что приоритеты кота совпадали с инквизиторскими. Волк застал следующую картину: эта черная колдовская бестия сдвинула крышку с кастрюли, погрузила туда морду и с громким хлюпаньем лакала бульон. При этом одна лапа впилась в мясо.

– Подвинься-ка.

Охотник бесцеремонно взял кота под мышки и снял его с плиты. Кот не сопротивлялся.

– Я смотрю, ты подобрел.

Волк положил себе целую гору мяса и овощей, попробовал.

– Мм, я тебя понимаю. Ну вот как можно отпустить такую ведьмочку?

Кот прищурил глаза.

– Не-а, с тобой не поделюсь.

Моргана проснулась под одеялом. Инквизитора рядом не было, с кухни доносились звуки какой-то возни. Звякнула ложка.

– Проснулась? Держи, – Охотник подошел и протянул ей чашку с горячим шоколадом.

– Спасибо, – сонно пробормотала ведьма. – Я там приготовила…

– Да, спасибо, мы с котом оценили.

Моргана вскинула голову и улыбнулась, сделала глоток густого, пряного напитка. Облегченно вздохнула – все-таки хорошо, что Охотник ей настолько доверяет, не пришлось ничего придумывать.

– Кот так и не ушел?

– Нет, он снова залез на шкаф.

Моргана молчала, обхватив чашку с шоколадом двумя руками. Передернула плечами, как будто ей внезапно стало очень холодно.

– Сегодня… – с надеждой произнесла Мор.

Инквизитор прекрасно ее понял и мгновенно стал серьезным. Между бровями пролегла глубокая морщинка.

– Хорошо, допустим, я тебя отпущу, сниму метку. Все – свобода! Моргана кивнула, и на ее лице появилась мечтательная улыбка, взгляд загорелся от открывшихся перспектив. – А у тебя есть план? – вкрадчиво спросил Охотник, вглядываясь в ее лицо, как будто старался там что-то прочесть.

– Есть, – спокойно ответила ведьма.

– И какой же, позволь узнать. – Губы Волка кривились в усмешке.

Моргана недоверчиво сощурилась и сделала глоток шоколада. Он был обжигающе горячий, но при этом нежный на вкус.

– Вкусно. – Моргана смотрела прямо на мужчину.

– Ты не ответила на мой вопрос, – мягко сказал Охотник.

Мор бросило в жар, руки слегка дрожали от волнения. Свобода, долгожданная и манящая, была так близко. Она аккуратно отставила кружку:

– Какая разница, Курт? Зачем тебе знать?

– Да, ты права, – легко согласился он. – Но, согласись, немного неразумно отпускать тебя на территории школы Инквизиции. – Мужчина усмехнулся и продолжил: – И раз ты не хочешь делиться своими планами, я расскажу тебе свой. Сегодня мы вместе вернемся в город. А дальше делай что хочешь.

– Звучит… разумно, – осторожно, но с некоторым сомнением ответила ведьма. При этом она почувствовала себя крайне неуверенно, как человек, который идет по очень тонкому льду. Кажется, что наступаешь на твердую поверхность, но на самом деле прекрасно осознаешь, как легко оказаться под водой.

– Допивай свой шоколад.

Волк снова улыбнулся, глаза его весело блеснули.

Моргана наслаждалась восхитительным вкусом. Соблазнительно сладкий, с восхитительной, магической, темной горчинкой. Этот шоколад был расплавленным соблазном.

Так просто уехать не получилось. Нет, вещи в машину они загрузили быстро. Но выяснилось, что ключи от квартирки нужно сдать коменданту.

Пришел сонный седовласый старичок, неодобрительно посмотрел на ведьму.

– Это скорее формальная процедура, Охотник. Все-таки вы не бешеный первокурсник. Эти порой такое творят! – говорил он, поднимаясь по лестнице вслед за Волком.

Волк понимающе покивал:

– Порядок есть порядок.

Старичок бодро шагнул в квартиру и оторопел. Рассеянно провел рукой по зарубкам на дверном косяке, вздрогнул, когда увидел кривую пентаграмму на двери. Ткнул в нее дрожащим пальцем:

– Это, это… ваша ведьма? Тут что, был ритуал?

– Конечно, нет. Не волнуйтесь, я проверил, нет здесь магии. Это просто несколько царапин. Просто они так расположились.

– А это? – Комендант показал на обои, свисающие лохмотьями. – Как? Вы же Охотник, серьезный инквизитор… – с болью в голосе простонал он.

– Это не я, – искренне возмутился Волк. – Странно, что такая мысль вообще пришла вам в голову.

– Тогда от чего пострадали обои, которые провисели здесь в первозданном виде больше шести лет? – горячился комендант.

Охотник чувствовал, что человек серьезно относится к своей работе. Но лично он считал, что не стоит все принимать так близко к сердцу.

– От когтей, – просто ответил инквизитор.

– А… кровать?

Лицо старичка приобрело свекольный оттенок, Охотник начал серьезно опасаться, что его может хватить удар.

– Видите ли, здесь, в школе, выяснилось, что у моей ведьмы пристрастие к шоколаду. И ваш завкафедрой ядов и трав Иван снабдил ее просто нереальным количеством. Вот результат.

Ни один мускул не дрогнул на лице Волка, он был серьезен и, казалось, совершенно искренне хотел помочь.

– Такого… такого я никогда не слышал…

– Я сам возмущался. Видите, что бывает, когда люди нарушают правила. Я четко сказал: «Ведьму не дразнить и не кормить».

– Вы! Вы!.. – Казалось, что старичку не хватает воздуха. Он тяжело дышал, глаза вылезли из орбит. Резким движением он рванул воротничок рубашки, который стал казаться ему слишком тесным.