– Справишься? Хотя что я спрашиваю! Действуй!

Через четверть часа разведчики Андрея тихо снялись и, словно тени, растворились в сырой темноте леса.

Волчок, ориентируясь по одному, только ему известному ориентиру, гнал свою лошадь галопом, а за ним, буквально хвост в хвост, скакали остальные.

Ещё в лагере Андрей разделил отряд пополам. Один возглавил сам, а другой поручил вахмистру Вахромееву. Когда до бандитского укрытия оставалось не более версты, Андрей поднял руку. Обученные жестовым командам разведчики молча спешились и, стреножив лошадей, оставили их под присмотром двух бойцов.

Убедившись в готовности отряда, Андрей махнул рукой, что означало «начать движение», и оба отряда, перейдя на размеренный бег, пустились за проводником. Слева от них чуть слышно плескала река, справа тянулся низкий, поросший смешанным лесом берег. Чем ближе они подбирались к реке, тем плотнее становился туман. Казаки бесшумными тенями скользили между стволами деревьев, которые угадывались лишь по корявым силуэтам.

Идущий впереди Волчок остановился и предостерегающе поднял руку. Сквозь клочья тумана показалась одинокая фанза, спрятавшаяся на поросшем редколесьем берегу небольшой речки. Начало светать, и скоро сквозь деревья стали различимы очертания берегов реки, а на фоне тёмно-серого неба чётко проступил силуэт маленького дома, над крышей которого стелился синеватый дым. Разведчики растворились в кустах. С Андреем остались только вахмистр и Волчок.

– Ну и где твой дозор? – тихо спросил Андрей.

Санька молча махнул рукой, приглашая Андрея и вахмистра следовать за собой, и, пригнувшись, побежал в сторону реки. По большой дуге обогнув дом, он показал жестом залечь и дальше пополз, осторожно отодвигая мокрые ветки. Андрей старался ползти за ним шаг в шаг, чтобы ненароком не зацепить какую-нибудь ветку или сучок. Так они добрались до старого поваленного дерева, где уже смогли подняться в полный рост, не опасаясь быть увиденными со стороны дома. Волчок показал жестом «оставайтесь на месте» и растворился в лесу. Через несколько минут к Андрею один за другим подползли трое наблюдателей, оставленных Санькой следить за бандитами.

– Докладывайте! – коротко бросил Андрей.

– Возле дома два часовых, один у крыльца, во‐о-он, спрятался под козырёк, – передавая Андрею бинокль, тихо начал первый разведчик.

Андрей разглядел серый силуэт у крыльца.

– Вижу!

– А второй под навесом возле поленницы.

– В плаще с капюшоном? – не отрывая глаз от бинокля, уточнил Андрей. – Что-то он не шевелится.

– Да он это, он. А что не шевелится – похоже, приспал. Часовые меняются через каждый час, следующая смена через двадцать минут.

– Ясно! Других постов нет?

– Смену часовых при мне производили уже четыре раза, движений со стороны реки или леса не замечено, на улице дождь, а если бы ещё какой пост был, я бы его вычислил.

– Ладно, с тобой пока всё. Возвращайся на место. Теперь ты.

– Я наблюдал за обратной стороной дома, с той стороны есть одно окно, небольшое. Часовых нет. В окне вечером горел свет, сейчас тихо.

– Хорошо, тоже возвращайся на пост. Ну и теперь ты, – обратился он к третьему разведчику, когда первые двое скрылись в кустах.

– Я наблюдаю за часовыми возле табуна лошадей. Их сторожат два человека. Жгут костёр, не спят, сидят у огня и о чём-то болтают. Их тоже меняют через каждый час. Других часовых не заметил.

– Понял, продолжай наблюдение. Иваныч, Санька, давайте ближе.

Через двадцать минут, как и говорили наблюдатели, из дома вышла смена, но не четыре человека, как ожидалось, а шесть. Двое, кутаясь в плащи и набросив на головы капюшоны, направились к лошадям, а остальные четверо двинулись к дровянику.

Наступило нелюбимое время часовых и вахтенных. Заснувший часовой, ничего не подозревая, продолжал сопеть, уютно привалившись к поленнице.

Сильный удар в ухо сбросил его на землю, а последовавший за ним крепкий пинок в седалище окончательно развеял сон незадачливого часового. Сначала он катался по земле, стараясь увернуться от топчущих его ног, чем ещё больше злил экзекуторов. Очередной удар застал его врасплох. Он опрокинулся, но тут же свернулся калачиком и закрыл голову руками. Теперь он не катался по земле, а лишь вздрагивал, получая чувствительные удары во все части тела. Истязатели окончательно вышли из себя и с ожесточением принялись месить его ногами.

Часовой у крыльца вышел из укрытия и с интересом наблюдал за происходящим. Две тёмные тени, возникшие за его спиной, стали приговором его беспечности. Почувствовав, что кто-то похлопал его по плечу, он оглянулся, и сильный удар в подбородок отправил его в нокаут. Его синхронно подхватили и скрылись за углом дома.

А избиение заснувшего часового продолжалось. Наконец истязатели утомились и, тяжело дыша, направились к дому. От поленницы отделились несколько теней, и бандиты, разгорячённые избиением своего товарища, сами превратились в безмолвные тушки.

Возле стреноженных лошадей, накрывшись накидками, о чём-то беседовали два человека, и ничто не свидетельствовало о том, что минуту назад отсюда были аккуратно унесены в лес и уложены рядом со своими подельниками ещё четыре связанных тела.

– Минус десять, – констатировал Андрей, наблюдая в бинокль за слаженными действиями подопечных. – Ну что ж, пойдём, пообщаемся с «языками». Волчок, тащи сюда «битыша», – распорядился он, запахивая расстегнувшийся плащ.

Незадачливого часового, заснувшего на посту, связанного по рукам и ногам, с кляпом во рту подтащили к Андрею и, встряхнув, поставили на ноги. Пленник пытался притвориться беспамятным, но после жёсткого тычка кулаком под рёбра быстро пришёл в себя и с испугом стал озираться на окруживших его казаков.

Андрей несколько минут молча разглядывал пленного. Тот мелко дрожал. Та часть его головы, которая когда-то называлась лицом, сейчас была сплошной кровавой маской. Оба глаза заплыли, нос был свёрнут на сторону, огромная гематома затянула всю правую сторону лица и головы, включая опухшее синее ухо, из которого сочилась сукровица.

– Я хочу задать тебе несколько вопросов, – наконец произнёс Андрей. – Если ты меня понял, кивни.

Острый клинок ножа Волчка упёрся бандиту в подбородок. Хунхуз испуганно дёрнулся, но, справившись с собой, быстро кивнул.

– Тебе сейчас вынут кляп, и мы поговорим. Согласен?

Пленный энергично закивал.

– Если начнёшь шуметь, то он, – Андрей кивнул на Волчка, – тебя очень больно зарежет. Ты меня понял?

Пленный опять затряс головой.

– Вот и хорошо. Иван, вытащи у него кляп.

Как только мокрая тряпка освободила рот пленного, он судорожно стал хватать воздух, со свистом втягивая его через зияющие провалы выбитых зубов. Дождавшись, когда допрашиваемый продышится, Андрей сочувственно похлопал его по плечу.