Ена гадала, насколько её близкие изменились с момента расставания, но его она узнала по походке, манере держаться, наклону головы и движению рук. Ей хотелось закричать, но губы остались сомкнутыми, а зрение с трудом сфокусировалось на командире отряда. Он остановился у края одного из столов, около двух десятков его воинов столпились за ним без какого-то чёткого строя, вероятно, не ожидав встречу с государем прямо в гриднице.

Все мужчины были в схожих чешуйчатых доспехах и шлемах с глухим кольчужным оплечьем, полностью скрывающим их лица. Сквозь прорези разве что блеск глаз да заинтересованные взгляды можно было разобрать. Защита Зорана сверкала богатой позолотой, а шлем изысканным узором, выделяя его на поле боя не только для друзей, но и совершенно точно для врагов. Ена помнила эти доспехи новыми: Яреш подарил их сыну на двадцатилетие. Теперь же пластины покрывали десятки вмятин и царапин, доказывая, как часто его пытались убить.

Кропотливо выполненное кольчужное плетение взъерошило знакомые тёмные волосы, когда Рокель стянул знаменитый шлем своего брата и разбил напряжённую тишину, со стуком опустив его на край столешницы. Все затаили дыхание, даже Злат казался обескураженным.

– Милостивый государь, – поприветствовал Рокель, игнорируя всеобщее изумление и напряжённое молчание.

Боги милосердные.

Пренебрежительный кивок лишь слепой мог бы назвать поклоном для великого князя. Отойдя от удивления, Злат не оскорбился, а усмехнулся, окинув Рокеля насмешливым взглядом, будто видел нерадивого сопляка, возомнившего себя мужчиной. Напряжение немного спало, стоящие рядом советники и помощники князя задышали.

Скрываясь за чужими спинами, Ена продолжала неотрывно глядеть на Рокеля, не веря своим глазам. Он вырос, тёмно-русые до плеч волосы местами прилипли к вспотевшей шее, правая бровь была рассечена бледным шрамом, взгляд серо-зелёных глаз бегло прошёлся по собравшимся. Раньше Рокель улыбался широко, теперь же скорее ухмылялся или скалился, обнажая зубы. Он был красив, обаятелен и самоуверен: все слухи перестали казаться беспочвенными. Похоже, Рокель регулярно брился, что было привычнее для южных княжеств. Сеченское хоть и располагалось посередине, но сеченцы особое внимание уделяли гигиене.

Пока Рокель её не замечал, Ена с жадностью разглядывала каждую изменившуюся деталь его внешности, движение или вмятину на доспехе. Она не представляла, как много у неё времени, прежде чем они опять расстанутся.

– Рад видеть тебя в добром здравии, Рокель. – Может, Ене показалась, но радость Злата была не такой уж фальшивой. Возможно, воспоминания о старой дружбе хоть ненадолго, но взяли вверх. – Где твой брат?

– В Сечене, приглядывает за городом и нашим отцом. Ему нездоровится.

– Как давно он в Сечене? – сделав несколько шагов вперёд, уточнил Злат.

– С начала весны.

Рокель не пояснял и не подгонял, разве что его наглая улыбка ширилась, пока на лицах остальных отражалось понимание. Ена сама ощутила истину, напоминающую удар чугунного котла по голове. Звон заглушил все мысли.

– Значит, не Зоран, а ты визинский герой? – с остатками сомнений уточнил Злат и сам преодолел большую часть разделившего их расстояние.

– Верно.

Бояре зашептались, воины Рокеля тоже перекинулись тихими фразами, но насмешливо, пихая друг друга локтями и поглядывая на переполошившихся советников. Веселились, словно дети, разворотившие пчелиное гнездо и сумевшие спрятаться от пчёл.

Ену окатила неслыханная гордость за Рокеля, которая жгла глаза и язык. Ей так хотелось сказать ему нечто приятное, похвалить, описать свой восторг, но боялась шелохнуться и выдать своё присутствие, не уверенная, какую реакцию от него получит.

– Почему тогда молва идёт о Зоране? Я хочу услышать подробности, – поинтересовался Злат, заинтригованный произошедшим.

– Длинная это история, княже. Интересного о войне поведать у меня в достатке. Так позволь сперва о людях моих позаботиться, а после за чаркой медовухи расскажу всё, что желаешь. – Не отрывая от Злата взгляда, Рокель красноречиво полуобернулся, напоминая о своём отряде.

Этого хватило, чтобы Злат щёлкнул пальцами, и дожидающийся в стороне ключник распахнул одну из дверей. В гридню моментально ввалилась толпа слуг, готовые, помочь сеченцам снять доспехи и переодеться. Осознавая своё опасное положение, Ена не мешкая выскользнула в одну из дверей, но, оказавшись у своих покоев, встретила дожидавшегося её дружинника. Даже её попытку бегства Злат предусмотрел и заранее охранника приставил.

Уже спустя считаные минуты князь поприветствовал Ену снисходительной улыбкой, когда её сопроводили в приготовленную трапезную. Игнорируя ползущие по спине мурашки от осознания, что за её присутствием Злат следит особо придирчиво, Ена села на указанный стул. Единственная радость, что опять же место было достаточно далеко от князя. Обведя взглядом приготовленные к ужину палаты, Ена снова не нашла женщин, не было даже княгини Сияны. Гостей тоже немного, лишь главные князья из совета, бояре и советники.

В празднично украшенном зале витали ароматы свежеприготовленных блюд и напитков, раздавался звон приборов, кубков и чаш, которые слуги продолжали расставлять. Но никакой музыки, никакого смеха, лишь тихие воодушевлённые перешёптывания, которые скрашивали ожидание визинского героя.

На пир Рокель привёл всех своих людей. Война научила этих мужчин всё делать быстро: они успели переодеться и, судя по ещё влажным волосам, наспех помыться. Рокель сменил бросающуюся в глаза броню на неприметную подпоясанную чёрную косоворотку, штаны и кожаные сапоги.

Сеченцы гурьбой расселись на лавки и без лишнего стеснения принялись за расставленные блюда. Они были воинами и, похоже, очень голодными, многие сперва рот набили и только затем мёдом всё запили.

Самого Рокеля и двух его то ли главных помощников, то ли телохранителей Злат усадил недалеко от себя на отдельные стулья. Младший сеченский княжич ни разу не взглянул в её сторону, пока Ена до скрипа сжала резные подлокотники и застыла в напряжённой позе, боясь лишним вздохом или движением напомнить о себе.

– Расскажи, что произошло, – попросил Злат, когда все расселись.

Воины Рокеля продолжали шумно набивать животы и наполнять свои чарки, пока присутствующие люди великого князя прислушались, заинтересованные, жевать стали тише, пить медленнее.

Рокель и его стражи тоже принялись за еду, но расслабленно, с благородным достоинством. Если они и были голодны, то ничем это не демонстрировали.

– Рассказ не столь уж впечатлительный, Злат, – устало качнул головой Рокель.

Ена едва не подавилась вдохом от столь фамильярного обращения. Да, они были друзьями, но это раньше. Злат отреагировал мимолётной улыбкой, и Ена тихо выдохнула, благодаря всех богов, что князь не воспринял обращение в качестве оскорбления.

– В середине просинца[11] мы получили весть из Сеченя, – поделился Рокель, ничем не показав, что вообще осознал возможную оплошность. Из-за этого Ена не поняла, была она намеренная или делом старых привычек. – Отец сильно заболел, лечцы ничего не гарантировали, и Зорану необходимо было