ушах. Ена ждала продолжения, вердикта или же позволения уйти, однако Злат улыбался, размышляя о своём.

– Ты знаешь, что происходит на границе Никоновского княжества? – неожиданно поинтересовался он. Ена не выдала удивления, но на тему войны и происходящего за пределами Визны он с ней говорил мало. – Слышала, каким Зоран стал и что сделал?

Ена невольно напряглась, так происходило всегда, стоило Злату заговорить о её близких. Вроде ничего серьёзного, но она нутром чуяла, что неспроста он на Зорана беседу перевёл. Князь смотрел на Ену пристально, не моргая, веселье из глаз пропало, хоть губы и удерживали натянутую улыбку. Он буквально пригвоздил девушку взглядом к месту.

– Немного слышала, – признала она.

– Выходит, знаешь, что он теперь визинский герой? Что все дружинники и воины его на руках носят, говорят, что ему сама Морана благоволит, иначе не мог он столько раз выбраться из боя живым? – Злат говорил размеренно, даже излишне медленно, издеваясь над Еной и её ожиданием.

Она отстранённо кивнула.

Стараться не надо было, чтобы такие новости услышать. Все об этом судачили. Не только княжеский двор, но и вся Визна. Новости о победах Зорана расползлись пожаром, накатили волной на всё княжество. Люди воодушевлённо передавали их между собой, от соседа к соседу, от деревни к деревне.

После упразднения удельных княжеств Зоран с Рокелем не покидали поле боя. Они побеждали, но медленно. Продвигались аккуратно, взяли Одольское княжество, за ним начали теснить никоновское войско. Победы не казались столь радостными, потому что бои затягивались, война людей утомляла и плодила жертвы. Но пару месяцев назад с приходом весны что-то изменилось в Зоране. Он сменил тактику аккуратного стабильного продвижения на резкую, безрассудную и агрессивную. Он создал отдельный отряд, пробивал строи противников отчаянными мощными атаками. По слухам, он всегда был впереди, носил заметный доспех и шлем. У Ены кровь стыла в жилах, когда она слушала рассказы о том, как Зоран вырывался вперёд, десятки раз оказываясь в одиночку окружённым врагами. Дюжину раз его должны были убить, однако он возвращался живым и с победой. За пару месяцев он буквально смял противника, оттеснив до центра никоновских земель.

– Вижу, что слыхала.

Ена вздрогнула, выныривая из размышлений. Заморгала, возвращаясь в реальность. Злат поморщился, словно припомнил нечто неприятное.

– Он победил.

– Что? – не поняла Ена.

– Он победил в войне, никоновский князь убит, а его армия сдалась. Это произошло неделю назад, и сразу после я призвал его в Визну. Он – герой в глазах моего народа, и не пригласи я его, выглядел бы мерзавцем. Я планирую даровать ему и всей его семье прощение за прошлые грехи. Мы начнём сначала.

Ена растерянно заморгала, продолжая не понимать услышанного. Война длилась так долго, что она и думать перестала о её конце. Злат говорил, и слова казались знакомыми, однако разум отказывался их воспринимать. Похоже, князь прочитал всё на её лице, он издал смешок, одарив Ену бездушной улыбкой, и встал.

– Ты поняла, что я сказал?

– Ты… хочешь начать… сначала, – едва ворочая языком, ответила Ена, в груди нарастало давление, какое-то забытое чувство надежды, восторга и…

– Я сказал, что Зоран едет сюда, Ена. Как раз собирался за тобой послать и предупредить, что на закате он с его отрядом будет на нашем дворе.

…и ужаса.

Ена одеревенела, скованная страхом. Сердце лихорадочно затрепыхалось в груди, причиняя боль, лёгкие едва сокращались, Ена глотала воздух мелкими порциями, не в силах избавиться от удушья. Перед глазами всё поплыло.

– Иди переоденься в нечто красивое, Ена, сегодня визинский герой вернётся домой. – Это прозвучало как насмешка. У Ены в горле встал ком, она не верила в доброе намерение Злата, не знала, что он придумал и ради чего пошёл на уступки, но как бы ни звучали его слова, Ена видела, что князь возвращению Зорана не рад.

* * *

Буквально часом позже Ена покорно встала на указанное Златом место в гриднице. Благо ей выделили место у стены, как можно дальше от входа, позади самого князя и прибывшей с ним немногочисленной свиты. Других женщин здесь не было, но Ена знала, что её сюда Злат привёл специально: то ли в качестве заложницы, то ли раздражающего напоминания для Зорана о прошлых предательствах. Ена нутром чуяла ловушку. Только не поняла, для кого именно: для сеченского княжича или для неё.

За исключением Ены, князя и его собравшихся помощников в гридне было просторно и пусто. Многочисленные свечи позажигали, столы и лавки удобно раздвинули, воду для желающих ополоснуться подогрели: специально все удобства для прибывающих гостей приготовили, чтобы они смогли переодеться перед пиром. Злат мог бы там Зорана встретить, да князю настолько не терпелось, что он лично в гридню заявился даже раньше ожидаемых гостей. Все видели, как взгляд князя неотрывно следил за распахнутыми дверьми и темнеющим коридором за ним. Хорошо, хоть приглашённые советники переговаривались и улыбались, обсуждая военные победы и произошедшие изменения. Если бы все, как и Ена, стояли в тишине, то встреча скорее напоминала бы похороны.

Снаружи послышались крики, радостные возгласы, ржание десятка лошадей. Сердце Ены рухнуло куда-то вниз.

Она не готова.

План почти подошёл к завершению.

Она достаточно изгадила свою репутацию, чтобы после ещё двух необходимых смертей княжеский двор наверняка разорвал её на части. Знала, что на неё ополчатся все и Злат уже будет не в состоянии её защитить.

Ена была готова к этому, знала, на что идёт, но приезд Зорана всё портит.

Его не должно быть здесь.

Панические мысли заполонили голову.

– Государь! Гости прибыли! – заголосил лакей, вбежав в гридницу.

Он выглядел настолько восторженным и вдохновлённым, что Злат позабыл осадить его за неподобающее появление. Юноша, получив от князя кивок, убежал обратно.

Зорану необходимо уехать.

Нужно вынудить его убраться.

Пир – ладно. Визинский герой – отлично. Погостит пару дней, и хватит. Он уедет. Должен уехать.

Юный лакей вновь как ураган вернулся в помещение. По-глупому широкая улыбка не сходила с уст юноши, возбуждённый, буквально трясущийся всем телом от радости.

Герой. До Ены наконец дошло, насколько почитаем стал Зоран. В груди на мгновение разлилось тепло и пылающая гордость за него. Он совершил то, что было не под силу всем остальным.

Раздались шаги. Сперва одинокие, затем множество. В коридоре появились силуэты. Пламя свечей множилось, отражаясь от их чешуйчатых доспехов. Начищенные шлемы сверкали.

Улыбка Ены померкла, лицо вытянулось, а невидящий взгляд застыл. До боли сжав кулаки, она удержала себя на месте, пока пол, казалось, закачался под ногами. Вернулся не только страх, но настоящий ужас. Кровь шумела в ушах,