Узнав от капитана названия всех трёх судов и что за груз, я внёс информацию в боевой бортовой журнал. Посоветовал также передать другим капитанам таких же гражданских судов, временно завербованных их флотом, что не хочу их гибели, и если они остановятся сами по первому сигналу, то могут спускать шлюпки и идти к берегу, по ним стрелять не буду. Меня интересуют суда и их груз, не более.

Спасательных действий мы не предпринимали: это война, да и не сможем мы столько на борт принять. На двух судах было по два полнокровных пехотных батальона со всем вооружением, на третьем – палатки, котлы, но основной груз – боеприпасы. Все три судна не имели радиостанций, я это первым делом высматривал, антенны там характерные, не спутаешь. Потому и работали мы спокойно, а закончив, рванули дальше.

Как солдаты бьются за место в шлюпках, я уже не смотрел. Это война, выживает сильнейший. Лучше уж они тут потонут, чем против наших воевать будут; глядишь, больше наших парней живы останутся. Да, по морским правилам я должен заняться спасением утопающих, но так как война, то это на моё усмотрение. Поэтому в боевом журнале я сделал запись, что не имею возможности заняться спасательной операцией, находясь во вражеских водах.

Команда третьего судна активно гребла к берегу, а мы вскоре уже пошли дальше, туда, где я приметил дым. Надеюсь, канонаду там не слышали. К сожалению, это оказался японский боевой корабль, винтовой корвет, который полз в сторону Чемульпо. Мы обошли его далеко стороной, а вскоре обнаружили ещё два дыма. Они тоже шли в сторону Чемульпо.

Пока тех, что шли от него, мы не видели, но они должны были быть: когда мы были у входа в устье проливов, видели там дымы, явно кто-то выходил наружу. Я, правда, не понял, сколько именно судов (дымы как-то переплетались), но точно не одно.

Эту ночь я планировал использовать по полной. Во вторую тоже можно работать, но будет уже сложнее. Японцы, узнав о нас, нагонят сюда свои силы. И если нас найдут, хотя бы миноносцы, то будут сопровождать стороной, вызывая и наводя на нас более серьёзные силы. Это если на миноносцах есть радиостанции. На захваченном Альфой миноносце такая станция была. Какое счастье, что сигнал тревоги не подали. А вот на том паровом корвете станции не было. Я сколько ни всматривался, а антенну так и не обнаружил. Может, в вантах замаскирована?

Да миноноскам можно даже не вызывать серьёзные силы, достаточно прогнать нас с мест морских перевозок, и они выполнят свою задачу. Да нас любой лёгкий крейсер на дно отправит. Это от миноносцев мы ещё отбиться сможем, от одного-двух, ну максимум трёх, смотря откуда атаковать будут и сколько орудий за раз мы использовать сможем. Но от полноценного крейсера – нет.

Как я и думал, те два судна были встречными. Вскоре я смог опознать их. Один явно японец, их постройка, тысяч в шесть тонн водоизмещением, а вот второй – англичанин, даже тряпка их флага, довольно больших размеров, полощется на корме. Известив команду о встречных судах и их государственной принадлежности, я вызвал гул недовольства: опять англичане нагло нарушают международные правила, к слову, ими же и написанные.

Я задумался: что делать? Дальше снова виднелся дым, а англичанин имеет радио и точно начнёт орать во все стороны. У японцев судов крупного тоннажа не так и много. Три мы уже отправили на дно и вот это, четвёртое, я совсем не желал упускать. Но делать нечего. Или я топлю этого японца и начинаю проверять англичанина на контрабанду (о чём японцы, благодаря судовой рации, быстро узнают и стянут сюда все свободные силы; я сомневался, что смогу заглушить сигнал своей станцией), или я пропущу их и продолжу тихую и незаметную охоту.

Вот так я стоял и прикидывал: взять этих двоих или отпустить и за остатки ночи взять ещё три-четыре, а может, и больше?

– Радиста ко мне, – приказал я вызвать единственного радиста на борту.

Когда кондуктор Зайцев подбежал, вопросительно глядя на меня, я спросил:

– У англичанина судовая рация. Сможешь заглушить их, чтобы тревогу не подняли?

Зайцев нахмурился, явно что-то прикидывая (пусть вокруг темно, но я всю его мимику видел), и уверенно кивнул, подтверждая это и словами.

– Отлично, – сказал я, после чего сообщил офицерам: – Берём англичанина и японца. Значит так, я выведу «Каму» как раз между судов, артиллеристам приготовиться. Японца топить, англичанину выстрелить поперёк курса, осветить прожектором и подать световым кодом приказ остановиться. Приготовиться спустить шлюпки. Вахмистр, готовность досмотровой команды. С вами идёт мой второй помощник (он хорошо на английском говорит) и несколько матросов.

У нас военный корабль по сути, но я по привычке вахтенных офицеров помощниками называл. Так вот, подозвав своего второго помощника, я объяснил ему расклады. Если в трюме контрабанда (а списки её за подписью Макарова у нас были, и все офицеры с ними ознакомились), то команду – в шлюпки, сами до берега доберутся, а судно – на дно. Мы сами расстреляем его, как только команда покинет борт англичанина.

После этого началась подготовка. Часто на палубе слышался мат: это кто-то в кого-то или во что-то в темноте врезался, ведь люди готовились в полной темноте, на ощупь. Я подвёл «Каму» к судам противника, которые шли, можно сказать, борт о борт, в трёх кабельтовых друг от друга. Вот между ними я и влез.

Сигнальщики уже навели прожектора, не включая их, суда противника освещались ходовыми огнями. Артиллеристы подготовились, и, как только загорелись прожектора (это был сигнал), последовал залп. Три орудия по японцу и четвёртое, с левого борта – поперёк курса британца. Ему же световым сигналом международного кода подали сигнал остановиться.

Ну, с японцем всё хорошо. Артиллеристы вполне уверенно, почти в упор всадили несколько снарядов на уровне ватерлинии, так что судно обречено. Пусть на него и потратили порядка пятнадцати снарядов, это не страшно. А вот англичанин следовать совету – точнее, приказу – не собирался: выключил ходовые огни и, набирая скорость, пошёл в сторону, собираясь затеряться в темноте.

– Снаряд под корму. Разбить ему руль, – приказал я Лосеву через посыльного.

Двумя снарядами приказ был выполнен, и мы, сбрасывая скорость, подошли, готовясь спустить шлюпки. Нас материли в рупор, обещая кары небесные, но мы не обращали внимания. Судно глубоко сидит, хорошо гружённое, и попытка сбежать ясно давала понять, что наглам есть чего бояться.

Вскоре шлюпки, полные вооружённых казаков и моряков, отошли от борта «Камы» и направились к судну. Там не хотели спускать трап, но когда болванка снаряда пробила носовую часть, сразу передумали и пусть нехотя, но спустили.

Наши казаки не церемонились, даже капитану прилетело прикладом в челюсть, отчего он, выплюнув зубы, сильно шепелявил. Ну а грузом оказались снаряды для лёгких британских гаубиц, их англичане поставляли японцам. Судовые бумаги мы забрали, зафиксировав факт перевозки контрабанды, курс был на Чемульпо. После этого последовал приказ покинуть судно. Наши быстро покинули корабль, англичане, впрочем, тоже не медлили: уже поняли, что мы шутить не будем.