Смыв пот и пыль с прекрасного тела Лисанны, Малик не отказал себе в удовольствии собрать губами прозрачные капли, задержавшиеся на упругой груди. Девушка поощрительно прогнулась в талии, подставляя жадным мужским губам вершинку мягкого холмика. Малик не остановился, почтил своим вниманием каждый дюйм гладкой светлой кожи, припадая к самым заманчивым местам со страстью неофита, обретшего святыню.

Когда его губы отыскали крохотную жемчужину женского наслаждения и обласкали сей сокровенный дар, Лисанна запустила сильные пальцы в его волосы и притянула мужа ближе:

– Сейчас, Малик, сейчас!

Мужчина не сопротивлялся – опрокинулся на ковер, усаживая жену на себя, давая выход обоюдной накопившейся страсти. Шелковистые ножны супруги оказались столь же горячими и влажными, как ему запомнилось, а вот улыбка воительницы стала гораздо мягче, поцелуи слаще.

Стоны из шатра доносились всю ночь. Отринув гордыню и мужской эгоизм, Малик быстро учился сводить с ума женщину, данную судьбой ему в супруги. Каждый ее стон, прорвавшийся сквозь стиснутые зубы, каждое нетерпеливое движение бедер добавляло ему очков в невидимом счете мужского довольства. Под утро ему удалось поставить воительницу на четвереньки и взять ее с такой страстью, что она не заметила, что муж искусал ей шею и верхнюю часть спины, добавляя последние капли к общему наслаждению.

Третий день был посвящен закупке продовольствия и складыванию шатров. Их тоже унесли в пещеру, оставив лишь две маленькие палатки. Вяленое мясо, орехи, финики, вино и вода стали грузом двух величественных верблюдов. Кроме того, каждый мужчина набил свой пояс финиками и орехами, а Лисанна приспособила для припасов один из поясных кармашков.

Уже на закате пришли посланницы Матери и увели с собой Зита. Ему предстояла дорога на родину. На прощание Лисанна обняла младшего мужа и подарила ему хитрое украшение – длинное ожерелье с подвеской из золотых шестиугольников, с янтарем и жемчужиной в центре:

– Эти детали снимаются, если тебе понадобятся деньги, можешь расплачиваться ими как монетами. Прощай!

– Прощай! – Зит ответно обнял жену, подхватил два длинных свертка с заготовками для стрел, и отбыл.

Малик чувствовал – брат не вернется. Как бы ни сложилась судьба посольства, Зитхарт будет ценить привычное окружение, и найдет себе место в квартале ремесленников или оружейников. Лисанна тоже переживала, ведь жена несет ответственность за каждого мужа, так что спать в этот день легли рано. Вокруг возлежали верблюды, пережевывающие жвачку, стучали рогами и копытами козы, блеяли овцы. Стада собрали ближе к стоянке, чтобы гнать их вместе с караваном.

За час до рассвета глухо застучали барабаны. Зазвенела сбруя, заплакали дети, взметнулся дым, сбереженных с вечера костров. Аромат кофе потек над стоянкой. Лисанна сама варила кофе перед дальней дорогой. Очень горячий, очень крепкий, очень сладкий, чтобы взбодрить расслабленное сном тело, пробудить голову, и дать заряд сил до обеда.

Сделав по три глотка драгоценного напитка, мужчины принялись выполнять распоряжения супруги. Табибу и Лирану было проще – они уже неоднократно пересекали пустыню, а вот Малик и Сото нервничали. Однако Лисанне некогда было миндальничать.

– Сото, ты и Герти едете на верблюде. Погонщица не будет останавливать животное каждый час, так что привыкай справлять нужду прямо с седла. Малик, тебе положен самый большой верблюд. Его поведет девушка. Если ты ей понравишься, она может просить у меня ночь с тобой. Не обижайся, прошу, это просто форма вежливости, так она выскажет свой восторг твоим поведением. Можешь не волноваться, я ей откажу. Табиб, Лиран, вы замыкаете. Следите за всеми, я буду в ночной охране.

Когда звук барабанов сменился коротким хрипом горна, Лисанна запрыгнула в седло своего коня и дала сигнал начать движение. Только теперь Малик смог оценить размеры племени и масштаб грядущего события. Впереди ехал небольшой отряд молодых женщин. Все на сухощавых легконогих конях. Воительницы были вооружены тяжелыми, сильно изогнутыми луками, из которых можно бить с седла на довольно большое расстояние. А вот мечи у них были короткими и легкими.

Следом ехала Мать племени на большой белоснежной верблюдице. За ней следовали старшие супруги, дети, младшие супруги и гарем. За Матерью, в порядке знатности выстроились другие жители. Всех их с боков объезжали небольшие отряды дневных стражниц. Позади, отставая на некоторое расстояние, пылили стада, их прикрывал замыкающий отряд.

Лисанне досталась роль бокового отряда, но ее смена была ночью, поэтому, убедившись, что девочка-погонщица спокойно ведет верблюда в нужном темпе, а остальные размерено и привычно следуют за ним, она позволила себе задремать. Используя часы прохлады, Мать постарается проехать как можно больше, пока люди и животные свежи.

Вскоре племя удалилось от побережья и, преодолев небольшое каменное плато, вышло к первым барханам. Все сразу подобрались. Пустыня не прощает ошибок. Лисанна открыла глаза, выпрямилась и поправила шарф, закрывающий лицо от пыли. Когда длинная змея каравана втянулась в красноватый песок, все звуки словно утонули в шуме ветра, шорохе песчинок и резком звоне колокольчика.

– Занар, Занар, – звучало вокруг Малика.

Он не выдержал, дождался, когда супруга придержала коня, и спросил:

– Госпожа моя, что такое Занар?

Девушка натянула поводья:

– Где ты слышал это слово?

– Ветер поет его мне, – смущаясь проговорил мужчина.

Глупо воину верить в сказки, но ветер так настойчиво твердил это слово ему в уши!

Воительница тотчас расслабилась:

– Это хорошо. Значит, пустыня пропустит тебя. Занар это город, к которому мы идем.

Малик постарался скрыть удивление. Он полагал, что люди племени идут к обычному оазису, которые порой встречаются в пустынях. Источник воды, несколько пальм и скромное существование среди песков, а тут вдруг речь о городе. Мужчина запомнил слова жены, а буквально через минуту сложный спуск с бархана разделил их.

Когда солнце поднялось над головой, Мать подала сигнал остановиться. Погонщики моментально уложили верблюдов на землю. Стражницы соединили копья, натянули тонкие полотнища, создавая тень. Люди раскинули легкие палатки и тенты для полуденного сна.

* * *

В это же самое время остановился на полуденный отдых и маленький караван, везущий послов. Крепкие служанки установили легкий полог на треноге, постелили ковер, набросали подушек, и подали закуски и напитки на больших медных подносах.

Зит, как мужчина и вообще чужеземец, держался в стороне. По приказу Матери племени к нему приставили крупную мрачную девицу, увешанную оружием и клыками зверей. Она вела его верблюда во время перехода, а на привале отвела в тень, накинула покрывало на треногу, устраивая уединение, и только тогда вручила флягу с водой и горсть фиников. Мужчина был ей даже благодарен, но такая бесцеремонность его напрягала.