– А они не приняли твое заявление, и ты застряла на работе, которую любишь больше всего на свете? – Росс устало поднял руку. – Ладно, Алли. Если ты не готова сказать мне, что переезжаешь сюда насовсем, давай закончим этот разговор.

– Я готова переехать сюда насовсем.

Росс озадаченно моргнул. Потер подбородок. Снова моргнул.

– Это не смешно, Ал.

– А я и не шучу. Если бы ты дал мне хоть минуту, объяснить, мы бы уже закончили с разговорами и перешли к поцелуям. Мне очень хочется перейти к поцелуям.

В его глазах бушевала целая буря эмоций – радость, облегчение, предвкушение. Алли перевела дыхание и взяла его за руку.

– Объясни мне все, милая, умоляю. Ты сейчас отнимаешь у меня годы жизни.

– Tu es beau. Tu me fascines. Je veux être avec toi pour toujours. Tu es l’amour de ma vie. Ma chérie, tu me fais très heureux.

– Не намного понятнее.

– Смешно. Я могу выразить все это только по-французски, по-английски получается хуже. Звучит совсем не так.

– Попытайся, милая, а то я взорвусь от ожидания.

– Ты прекрасен, – прошептала Алли. – Я питаю к тебе страсть. Я хочу быть с тобой всегда. Ты любовь всей моей жизни. Ты меня околдовал. Не обязательно в этом порядке, но…

Он прижался к ней лбом.

– Да, так лучше.

– Je t’aime, Росс.

– Вот это можешь не переводить. Je t’aime тоже.

Алли улыбнулась сквозь слезы.

– Я хотела уволиться, но Люк сказал, что я могу работать отсюда, только иногда приезжать в Женеву. Мне понадобится кабинет, скоростной Интернет, лэптоп.

– Будет сделано.

– И ты. Главное – ты. Я не хочу работать по четырнадцать часов и возвращаться в пустую квартиру. Пусть это будет шесть часов, а потом я буду играть с собакой, пока ты катаешься на серфе. Я хочу научиться готовить. Мы будем пить вино на кухне и готовить вместе. И ты будешь мне рассказывать, как прошел твой день, как там твоя безумная команда. А я тебе. Вечером мы будем подниматься наверх и заниматься любовью. Я хочу любить тебя и хочу, чтобы ты любил меня.

Он обнял ее.

– Все это у тебя будет. И гораздо больше.

– Ну что, теперь начнутся поцелуи? – засмеялась Алли.

– Теперь начнется все, моя дорогая. Ты, я. Наша жизнь. Я люблю тебя.

Она закрыла глаза.

– И я люблю тебя. Я никогда и никому этого не говорила.

– Что ж, рад, что я первый мужчина, который услышал эти слова, и намереваюсь быть первым и последним.

Алли покачала головой:

– Я вообще их никому не говорила. Ни отцу, ни кому-то из моей семьи. Боялась.

– Не бойся говорить «я люблю». И мне, и им. Это очень мощные слова. А вот теперь самое время перейти к поцелуям.

Он поцеловал ее в уголок рта, почувствовал, как она улыбнулась, как уходят последние остатки напряжения. Погладил ее грудь, и соски тут же напряглись. Наконец он приник к ее губам. И за доли секунды ощутил свое возбуждение.

Она вернулась. В его объятия, в его жизнь. Навсегда.

И это правильно. Это идеально.

– Пошли к тебе, – нетерпеливо прошептала Алли.

Росс покачал головой и заглянул в ее блестящие, счастливые, пьяные от любви глаза.

– Теперь это не мой дом. Это наш дом. Общий. Твой и мой, милая.

– И Пика.

– И Пика. Кстати, насчет Пика. Теперь у него новая привычка: он пьет из унитаза. Это ужасно. Я тебя прошу, поговори с ним. Тебя он послушает.

– Пик, не пей из унитаза, – сказала Алли их общей собаке.

– Гав! – согласился Пик. И пролаял еще что-то.

Алли его прекрасно поняла и улыбнулась Россу.

– Ну конечно. Шлепанцы Росса жевать можно.