Учитывая, что все эти договоренности имеют юридическую силу, важно составить контракт, формализовав условия. Когда я делаю это с кем-нибудь из моих домашних рабов, контракт потом препровождается в ближайший храм на хранение.

Предоставление рабу свободы таким путем не всегда означает, что он сразу волен поступать, как ему заблагорассудится. Вообще-то я оговариваю ряд условий освобождения. Во-первых, срок дальнейшей службы, обычно несколько лет. В течение этого периода он на практике остается рабом, даже если номинально освобожден и является собственностью бога, которому посвящен храм. Раб, о котором идет речь, должен дать обещание служить хорошо – и выполнять его. Он должен подтвердить, что будет подвергаться физическим наказаниям от меня – в той форме, в какой я пожелаю. Если это рабыня, я, как правило, оговариваю, что она должна передать мне одного из своих детей в качестве замены. Обычно они счастливы сделать это, поскольку хотят свободы, имеют детей, которыми могут распорядиться, надеются купить свободу для ребенка в будущем, да и в любом случае с ребенком прекрасно обращаются – согласно его положению – в моем домохозяйстве. Иногда, если мне особенно не хочется терять раба, выполняющего какую-то важную для меня работу, я устанавливаю время его дальнейшей службы до конца моей жизни.

Я также предусмотрел в своем завещании, что будут освобождены некоторые другие рабы. Я, однако, оговорил условия их освобождения, а именно: они должны продолжать оказывать определенные услуги моей вдове. В некоторых случаях я в завещании связал свободу моих рабов с определенными выплатами в течение трех – пяти лет в пользу моего сына и наследника. Таким образом, сын получит выгоду как от этих поступлений, так и от определенного периода дальнейшего труда. Я также возлагаю на сына ряд требований: когда я умру, он станет присматривать за моими старыми слугами. Это милость с моей стороны и не столь большая нагрузка для него, а у меня будет легче на душе.

Не могу не подчеркнуть, насколько важно оформление договоров должным образом. Один мой друг, ныне покойный, во время своей болезни поторопился составить завещание и неправильно написал имя своего любимого раба, которому хотел дать свободу: Кратина вместо Кратиста. Дело дошло до суда, где, к счастью, решили, что раб должен быть освобожден – на том основании, что свободе следует отдавать предпочтение, где это возможно.

После освобождения ваши вольноотпущенники продолжают поддерживать с вами тесные отношения. Теперь вы их патрон (покровитель), как раньше были их хозяином. И если прежде от них требовалось беспрекословное послушание как от рабов, теперь от них ожидается почтительное отношение и такое послушание, которое сын должен оказывать отцу. Поскольку фигуры отца и патрона должны оставаться священными в глазах вольноотпущенника или сына. Ведь даже если они уходят, все равно они остаются частью вашей семьи.

После освобождения я беру с бывших рабов клятву, что они будут продолжать работать на меня бесплатно определенное число дней в году. От них ожидается помощь, когда таковая потребуется, а также выполнение различных мелких услуг. Услуги могут быть любыми, соответствующими их ремеслу: если это маляр, пусть покрасит комнату, если парикмахер – пусть пострижет и т. д. Такие услуги могут потребоваться даже от детей, свободу которым купили родители. Дети могут оказаться полезными вам в самых разных отношениях: кто-то выкликает имена гостей по прибытии, другой умело их развлекает. Конечно, не нужно требовать от своих вольноотпущенников слишком многого, когда дело доходит до работы. Не следует принуждать их делать вещи, которые они делать не могут или делают плохо. И вы не должны заставлять вольноотпущенника работать столько, что ему некогда будет зарабатывать себе на жизнь в других местах. Если вы попытаетесь так поступить, он потащит вас в суд – и вы проиграете дело.

Вольноотпущенники особенно полезны в качестве агентов, представляющих ваши интересы. Я подыскал места ряду своих отпущенников: среди них есть не только служащие банковской сферы и ростовщики, некоторые даже работают во внешней торговле. Все эти виды деятельности приносят хороший доход, но человеку с высоким социальным положением не к лицу занимать такие должности.

В обмен на оказываемые услуги вольноотпущенники получают от вас покровительство. Оно может осуществляться в форме финансовой поддержки – например, помощи в создании бизнеса, обеспечении нужных контактов. Часто меня просят написать рекомендательные письма: я всегда рад это сделать, если люди достойные. Их статус как лиц, зависимых от моей семьи, предполагает также, что я буду поддерживать их в старости. А после смерти они смогут воспользоваться семейной гробницей Фалкса; впрочем, я могу исключить тех, кто недостоин такой чести. Я также слежу за тем, чтобы ключ от склепа был доступен их семьям, дабы они могли ухаживать за могилой и осуществлять жертвоприношения по своему усмотрению.

Некоторые хозяева могут быть особенно привязаны к своим рабам; известны акты крайней щедрости. Я знаю прислугу одной старой семьи, которая была отправлена на отдых с небольшим имением. Она была семейной нянечкой и почти матерью детям хозяина. Поэтому когда в наследство вступил сын, а нянечка стала слишком старой, чтобы продолжать службу, он выделил ей ферму стоимостью 100 000 сестерциев. Я должен признать, впрочем, что такие случаи редки.

В целом вы обнаружите, что ваши вольноотпущенники – приятные и благодарные люди. Мое имя упомянуто на надгробиях многих моих бывших рабов, которых уже нет. Одна из последних надписей гласит: «Моему достойному патрону, Марку Сидонию Фалксу, за его доброту». Мило и справедливо. Не стоит удивляться, что наши вольноотпущенники благодарны нам. Мы купили их как ничтожных рабов, захваченных у варварских племен, или, если они воспитаны дома, мы вырастили их за свой счет. Затем, после оказанных нам услуг, мы позволили им найти свой путь в величайшем обществе мира. Как полноправные граждане, они и их потомки будут среди наиболее успешных и цивилизованных граждан на земле.

Домохозяйство предлагает им дом и очаг, основу, на которой можно построить жизнь. Многие из моих рабов крепко подружились между собой, эта дружба продолжается и на свободе. Двое из моих вольноотпущенников впервые встретились на помосте у торговца рабами, вместе осваивали латынь, а освободившись, создали совместный бизнес. Когда один из них умер, другой поставил компаньону дорогостоящий памятник. В сельских имениях иначе: там обычно только управляющие имениями имеют деньги на такие надгробия. Но и имея деньги, большинство из них этого не делают: не потому, что не умеют читать и писать, а потому, что читать будет некому. Я сам, за свой счет установил надгробие для одного самого верного и расторопного управляющего, когда-то бывшего моим рабом. Тем рабам, которые трудятся на плантациях, как правило, не до того, чтобы думать о своих надгробиях: у них нет на это ни времени, ни денег.

Стать рабом – страшная судьба, но в Риме это не конец жизни. Я призываю рабов рассматривать такую судьбу как испытание. Если они с честью пройдут его – проявят себя как хорошие и преданные работники, заслуживающие доверия, – это откроет им путь к свободе, и они смогут стать настоящими, полноценными римлянами.