– Не грусти, Ягодка, – посоветовала из кресла княгиня-мать. – В жизни случаются истории, куда более невероятные и удивительные. И, может статься, твоя сказка станет еще диковиннее, нежели придуманные Шахерезадой истории.

– Нет, матушка, – отнесла закончившийся свиток обратно в сундук девочка. – Я уже большая, я все понимаю. Сказки – это сказки. А жизнь – это жизнь. В жизни все по-настоящему. В жизни чудес не случается. В жизни все иначе.

– Ох, какие мы взрослые, ох, какие мы умные. Ох, какие мы серьезные! – широко улыбнулась Софья Витовтовна. – Выходит, Ягодка, ты совсем-совсем не веришь в сказки?

– А ты разве веришь, матушка?

– Прямо даже и не знаю… – задумчиво ответила княгиня-мать, поглаживая подбородок. – Пожалуй, я расскажу тебе одну историю. Из тех, каковые никем не замечены и не занесены на пергаментные свитки. Итак, когда-то давным-давно в замке, стоящем на острове посреди огромного озера, жила-была красивая девочка. Немногим старше тебя, моя Ягодка. Всего на несколько лет. Сей девочке очень-очень хотелось встретить прекрасного принца, храброго и знатного. И тогда она сотворила рассветный заговор на ветер, на лебединое перо. Ветер подхватил зачарованное перо и нес, нес, нес, пока не нашел самого знатного, самого красивого и самого храброго царевича и не уронил перо ему в руки. После сего чуда сердце царевича воспылало любовью к неведомой суженой, и он сразу отправился в путь. В своей безмерной отваге и в стремлении найти любимую красавицу он прошел земли сарацинские, он прошел земли персидские, он прошел земли османские, греческие и болгарские, он прошел земли польские и литовские, покуда не нашел огромное озеро с островом посередине и не переплыл на сей остров и не нашел прекрасную девочку. И как увидели они друг друга, так сразу полыхнули их сердца сладким нестерпимым чувством! Вот токмо отец девицы был супротив сей любви и прогнал царевича прочь из своей земли. Однако молодые люди не смогли вынести разлуки. Презрев опасности, царевич с девочкой темной дождливой ночью бежали с острова, прискакали в ближайшее святилище и испили там вдвоем небесной воды из священной чаши громового камня! И потому меж ними возникли узы, каковые не смог разорвать уже никто и никогда…

– Какая чудесная сказка… – искренне восхитилась княжна. – Жалко, что в настоящей жизни таких историй никогда не случается.

– Подожди, не перебивай, – великая княгиня с улыбкой откинула голову на спинку кресла. – История сия еще не закончилась. Испив из громового камня, царевич и девочка оказались связаны столь крепко, что отец девочки более не решился перечить судьбе и отпустил влюбленных домой. Приехали они к царевичу в родные его края, в Москву, к его батюшке – великому князю Дмитрию Ивановичу. И жили в Кремле белокаменном долго и счастливо. Когда же у них родился первый сын, то царевич, ставший к тому времени великим князем Василием Дмитриевичем, подарил мне ради такой радости вот эту самую книгу, каковую ты мне последние полгода читала. Ведь на пути ко мне, в замок моего отца на острове в Тракайском озере, княжич Василий миновал много неведомых стран и услышал в них историю про Шахерезаду, каковую мне потом пересказал и которая мне очень понравилась…

Зрелище, представшее перед глазами княгини-матери, стоило того, чтобы проговориться о своем прошлом. Лицо девочки вытянулось почти на треть, ротик превратился в вертикальную щелочку, а глаза округлились до размеров огромных височных колец.

– Это была ты?! – на вдохе проговорила Мария, отчего вопрос прозвучал глухо, словно бы исходил из глубины ее груди.

– Сказка может случиться с каждым, моя Ягодка, – Софья Витовтовна поднялась. – Главное, это ее не прозевать. Теперь вели меня раздевать. Уже темнеет. Пора в постель.

На ночь чтица королевы-матери, как обычно, улеглась в ногах госпожи, глубоко утонув в мягкой перине. Вестимо, она все еще не отошла от услышанного, потому что негромко спросила:

– Так ты умеешь ворожить, матушка?

– Кто из девушек не пытался приворожить своего суженого, моя Ягодка? – сонно ответила княгиня. – Почитай, что все! Ты тоже обязательно попробуешь, когда сердечко однажды защемит.

– Все пробуют, не у всех получается… – резонно ответила малышка.

– У тебя получится, – пообещала Софья Витовтовна.

– Почему у меня?

– Спи, Ягодка. Ночь на дворе, – посоветовала женщина.

На некоторое время в опочивальне наступила тишина. Но вдруг девочка присела.

– Так ты и вправду чародейка, матушка?! – с присвистом прошептала она. – Как про тебя иные княгини сказывают?

– И что сказывают? – стало интересно Софье Витовтовне.

– Что ты… Умеешь напускать порчу… – после долгой заминки сказала Мария. – И творить сглазы на дым и на след… Вот…

– Не верь, – устало покачала головой женщина. – Ни одна ведьма никогда не станет устраивать сглазы и напускать порчу. Ведь любое колдовство, сотворенное чародейкой, всегда возвращается к ней обратно, троекратно усилившись. Поэтому все злые ведьмы всегда заканчивают жизнь в норе на болоте, беззубыми, кривыми и на костяной ноге.

– Ты все-таки чародейка, матушка… – с придыханием восхитилась девочка. – Ты знаешь все их секреты!

– Конечно, знаю, – не стала спорить княгиня. – Всем известно, что я внучка великой Беруты, верховной жрицы Триглавы. Моей бабушке по сей день алтари у моря возводят. Вот она и вправду была великой чародейкой! А я нет. Бабушка мне кое-что, само собой, рассказывала. Но колдовать я так и не научилась. Так, чуть-чуть. Немножко на добра молодца нашептать, немножко на погоду поворожить. Разве это колдовство?

– Но ведь мужа-царевича ты себе наворожила?

– Очень любви хотелось… – улыбнулась своему воспоминанию Софья Витовтовна. – Когда со всей страстью наговор творишь, он завсегда несокрушимым получается!

– А ты меня научишь, матушка, как такие вот крепкие чары на любовь прекрасного царевича сотворить?

– Ты кое-что забыла, моя девочка, – даже засмеялась, повернувшись в постели великая княжна. – В сем подлунном мире есть только один-единственный достойный царевич. И этот царевич мой сын. Творить заговор на моего сына, Ягодка, я не позволю даже тебе. А теперь спи, сладкоголосая, хватит болтать. Утро вечера мудренее.

* * *

Утром же, едва токмо в покоях княгини-матери появился ее юный начальник стражи, девочка тут же оттянула брата в сторону, к сундукам у окна и горячо зашептала:

– Великая княгиня – чародейка! Вася, ты представляешь? Она самая настоящая кудесница!

– Пустые слухи, Ягодка, – отмахнулся новик. – Недолюбливают Софью Витовтовну в Москве, вот всякие небылицы и рассказывают. Не верь.

– Да ты не понимаешь, Васька! – малышка дернула его за рукав. – Это не слухи, она мне сама призналась!

– Как призналась?! – не поверил своим ушам княжич Боровский. – В чем?

– Сказывала, мужа своего, великого князя Василия, приворожила.