За время своего знакомства с Катрионой Роберт так привязался к девушке, что теперь все время спрашивал себя, как будет жить дальше, если судьбе будет угодно разлучить их. Она так много значила для него! Ведь до пожара у него было много знакомых, которых он считал друзьями и рассчитывал, что эти люди всегда будут с ним, но лишь сейчас, оставшись в одиночестве, он понял, как ошибался. Теперь-то он знал, что никогда больше не будет таким доверчивым.

Услышав стук в дверь, Мэри отложила ложку, которой раскладывала хаггис[5] по тарелкам, и вопросительно посмотрела на мужа. Энгус кивнул.

— Я открою, — проворчал он. — Я знаю, кто это.

«Еще бы, — подумала женщина. — Кто же это может быть, кроме полковника?»

Энгус так и не нашел старика — не было его ни у вдовушки Гарри, ни в его домике, куда Энгус еще раз заглянул вечером. И никто ничего не слыхал о полковнике. Письмо, найденное Катрионой под дверью, пришло от сестры полковника, Маргарет. Она уговаривала его приехать к ней и не выбрасывать это письмо так же, как он выбросил остальные ее послания. А Макбрайаны и не знали ничего о его сестре! Он никогда о ней не рассказывал, даже Катрионе. Из письма они поняли, что Маргарет давненько не видела брата, так что оставалась надежда, что старый полковник все-таки отправился навестить сестру в Лондон.

Но, услыхав стук в дверь, Мэри решила, что их предположения не оправдали себя. Куда бы там полковник ни уехал, он уже вернулся и, не обнаружив дома любимой кошки, пошел к Макбрайанам, решив, что Катриона забрала Мэтти к себе. Так что ее девочка может больше не переживать за полковника — тот нашелся, и все в порядке.

Наконец Энгус открыл дверь, но за ней стоял вовсе не полковник, а Иен Александер.

— Добрый вечер, Иен, — промолвила Мэри.

Энгус принялся натягивать на ноги тяжелые сапоги. Он всегда надевал их, отправляясь на «дело», то есть к судну, груженному контрабандой. Но на этот раз Энгус и не заикался о том, что его опять ждет опасная поездка. Он даже не собрал своей котомки.

— Энгус! — окликнула его жена.

— Вернусь к утру, — проворчал он, накидывая на плечи тяжелый суконный плащ и нахлобучивая на голову старую шляпу.

Мэри решила, что муж, наверное, попросил Иена помочь ему в поисках полковника.

— А как же твой ужин? — спросила она. — Тебе надо поесть. А ты, Иен, заходи и подожди Энгуса.

— Нет, Мэри, — недовольно проговорил Энгус. — Нам надо идти на дело.

Мэри удивленно уставилась на него:

— Так близко от дома?

— Да, — буркнул старый шотландец. — Из-за караульных мы не смогли забрать этот груз в Малаге — слишком уж тщательно там следят за судами, вот мне и пришлось привезти его в безопасное место. Сюда… У меня не было иного выхода.

Нахмурившись, Мэри посмотрела мужу в глаза. Тот никогда не привозил товар так близко к их дому из-за опасения быть пойманным. Если только пограничная служба прознает про то, что контрабандисты живут где-то неподалеку, начнут обыскивать все дома на много миль вокруг. Они все вверх дном перевернут, чтобы найти контрабандные товары. И арестуют каждого, кто может сообщить хоть что-нибудь.

— Но где же ты спрячешь товар? — сурово спросила она.

— Не знаю, — признался Энгус. — Судно ждет на берегу. Как только я найду безопасный уголок, то дам на корабль сигнал фонарем. С остальными я должен встретиться на берегу. — С этими словами Энгус повернулся к двери. Он взял суму и фонарь, висевший на крюке.

И вдруг, даже не осознав, что говорит, Мэри выпалила:

— Ты можешь спрятать груз в Россмори.

— Ты сошла с ума, жена? — усмехнулся Макбрайан. — Герцог же там!

— Нет, Энгус, — покачала головой Мэри. — Герцог не вернется в замок до утра.

Энгус медленно поднял голову и посмотрел ей в глаза.

— Ты можешь снять груз с судна на берегу, за утесами, — пояснила Мэри. — Там тебя никто не увидит. А потом спрячешь товар в пещерах под замком. Ты сможешь достать его, когда все успокоится.

Прищурив глаза, Энгус спросил:

— Но откуда тебе известно, что Хозяина не будет в замке этой ночью?

Кинув мимолетный взгляд на Иена, Мэри снова посмотрела на мужа.

— Не спрашивай меня, муженек, потому что я не могу ответить тебе на этот вопрос.

Энгус мог бы и не спрашивать ее: покосившись на стол, он увидел, что стул Катрионы пуст. Мерид испуганно молчала.

— Спасибо тебе за совет, жена, — медленно произнес он. — Благодаря тебе мне удастся избежать многих неприятностей. — Он потуже затянул кожаный шнурок на котомке. — А об остальном поговорим позже, когда я вернусь домой.

Линнанглас — небольшое озеро, в которое с одной стороны впадала река Линнан, а с другой оно было отгорожено от внешнего мира высокой и узкой горной долиной. Голые скалы, высившиеся на дальнем берегу Линнангласа, были открыты резкому западному ветру, а склон холма, загораживающего озеро с севера, был покрыт пышной зеленью старых вязов и дубов. За этим холмом вилась древняя дорога, по которой и приехали к Линнангласу Катриона и Роберт.

Доскакав до берега озера, Баяр резко остановился. Сердце Катрионы тревожно забилось.

— Ну вот мы и приехали, — вымолвила она, спешиваясь. Когда и Роберт соскочил на землю, девушка отпустила поводья, чтобы Баяр мог вдоволь пощипать сочной изумрудной травы.

Повернувшись к Роберту, девушка спохватилась, что и думать забыла о записках его отца, которые, по ее словам, привели их сюда. Можно было, конечно, придумать что-нибудь, но не могла же она сочинять за покойного герцога. К тому же ей ведь еще надо уговорить Роберта зайти в воду. Катриона была в растерянности. Она должна была сделать что-то, чтобы отвлечь его от мыслей о тетради отца. Но что?

— Когда я была маленькой девочкой, — нерешительно заговорила она, увлекая Роберта на полянку, поросшую маргаритками и вероникой, — то часто приходила сюда и играла в русалку. — Опустившись на колени, девушка подождала, пока ее спутник сядет рядом. — В самой середине озера есть маленький островок, который называется Эйлин… — Вдруг девушка замолчала, почувствовав на себе взгляд Роберта. Было темно, поэтому он снял темные очки, и что-то в его взгляде, мерцающем в лунном свете, насторожило ее.

Он смотрел на нее не так, как обычно. Катриона даже не могла объяснить, в чем дело, но в этот раз его взор был не просто направлен в ее сторону, нет, он именно смотрел на нее! Впервые глаза Роберта были такими же, как на портрете — проницательными, страстными; их взгляд проникал в самую душу. Словно он…

— Что такое, Роберт? — спросила девушка. — Ты хочешь сказать, что видишь озеро?

Герцог не ответил. Вместо этого он взял ее лицо в свои ладони и привлек девушку к себе. От этого нежного прикосновения по телу Катрионы пробежала дрожь. Девушка судорожно вздохнула.