– С ней все нормально, просто шок.

– Я пойду к ней, – Арина вскочила. – Леша, там следователь? Тот самый, Беркутов, который занимался и твоим делом, так? Я должна ему сказать. Я все поняла. Он ведь меня должен выслушать, да, Леш? Пойдем, я ему все расскажу. Про мужа.

– Ты знаешь, где он?

– Нет. Дома, должно быть. А что, его не могут найти?

– Не знаю. Пойдем, только осторожно.

– А Ирина? Она жива?

– Да, жива.

– Его надо брать. Он еще что-нибудь сделает, он не успокоится. И как я раньше не замечала, что он одержимый? Он, знаешь, не отпускал меня от себя. Я домой вернуться хотела, а он паспорт спрятал. И деньги. И я везде ездила с ним, потому что как без паспорта билет купишь? Ты мне веришь?

– Почему ты с ним поехала?

– Он сказал, что только на неделю. А получился почти месяц. Я в тот же день от него ушла, как мы из поездки вернулись. Лену попросила, а она меня сюда привезла, к Кисловым. Но как он меня нашел?!

– Ариша, ты тут ни при чем. Поверь! – сказал Зотов с уверенностью. Он обнял Арину за плечи и подвел к Беркутову.

– Арина Вадимовна, наши встречи при трагических обстоятельствах становятся регулярными, вам не кажется? – Беркутов спокойно посмотрел на Арину.

– Вы меня в чем-то подозреваете?

– Пока нет. Но поговорить нам придется. Леша, где та маленькая комната, говоришь?

– Дверь рядом с кухней, – произнес Зотов, исподлобья глядя на Беркутова.

– Пойдемте, Арина Вадимовна. Там нам никто не помешает.

– Арина! – Лена крикнула и попыталась встать с кресла.

– Ленка! – Арина присела рядом с ней на корточки и заглянула в лицо. – Что у тебя с рукой?

– Не знаю. Что было-то? Баллон с газом рванул в кухне, да? А где Колька? Жена упала, а его нет! Хорош! А Иришка с Петей? С ними все в порядке? Или тоже пострадали в боевых действиях? Ничего себе, салютик праздничный! – произнесла она, улыбаясь и заглядывая за плечо Арины. Арина тревожно обернулась к Зотову. Поняв по лицу, что Лене ничего не сказали про смерть мужа, она попыталась перевести разговор на более безопасную тему.

– Лен, больно, да? Потерпи, ладно? Меня следователь ждет для разговора, я потом к тебе подойду, потерпишь, а? Доверься врачам! – Арина сквозь слезы смотрела на побледневшую подругу.

– Конечно, потерплю, Галанина! Куда я без тебя?

– Галанина? Кто Галанина? – Зотов непонимающе переводил взгляд с Арины на Лену.

– Это моя девичья фамилия, Леша. А что случилось? Почему ты так удивился?

– А Катерина Галанина…

– Моя родная сестра. Она погибла. Очень давно. Почему ты спрашиваешь, Леша?

– Она жива, Ариша. Твоя сестра недавно приехала в город. Ее не было почти тридцать лет. Мы учились с ней вместе в одной группе в институте. Ты маленькая тогда была, не помнишь никого. А Матвея ты помнишь?

– Роговцева? Катиного друга? Конечно, он сейчас известный журналист и…

– Катя была у него. Буквально на днях. И сегодня они должны встретиться снова.

Арина вдруг вспомнила слова Эммы: «Дай бог, но ваша сестра жива. И вы скоро ее увидите».

– Лена, помнишь, Эмма мне сказала…

– Да, помню.

– Она жива… И я ее увижу! – Арина улыбнулась.

– Ариш, пойдем. Беркутов ждет, – Зотов опять обнял ее за плечи.

«Как все просто. Она моя, и точка. Я теперь за нее отвечаю. Я чувствую себя как никогда здоровым. Я просто не могу позволить себе сейчас быть больным. Потому что нужен ей», – он подумал вдруг, что там, в космосе, есть какой-то источник энергии. И человеку из этого источника щедро дается, когда это ему необходимо. Но дается, лишь когда ты не о себе подумаешь, а о других.

Надежда терла щеткой сковороду и время от времени выглядывала в окно. Когда она, делая ремонт в кухне, настаивала, чтобы мойку поставили прямо в углу около окошка, никто не мог понять, зачем ей это нужно. А все было просто. Мыть посуду она терпеть не могла с детства. А мыть посуду, уставившись в кафельную стенку, казалось ей и вовсе мучением. А так – окошко в мир, студенты по двору ходят, кошки прыгают по сараям, соседка цветы поливает – кино!

Но сейчас она ждала мужа. Утром, уходя на работу, она попыталась расспросить его, что он сегодня собирается делать, но получила в ответ только невнятное мычание. Надежда, которой в последнее время казалось, что все не так, насторожилась. Это было у них в традиции – утром делиться своими планами. Правда, у нее всегда была только школа, но Матвей постоянно с кем-то встречался, куда-то ехал, кого-то ждал.

Надежда точно могла назвать день, с которого началось это «все не так». Это был день смерти однокашника Матвея и Лешки Федора Курлина. Матвей именно с этого дня стал жить своей, отдельной от нее, жизнью. И если и говорил что, так при этом смотрел в сторону, будто и не с ней разговаривал, женой, а так, отчитывался на собрании. Было обидно и страшно, что так уже будет теперь всегда. Неуверенность в нем росла, подозрения, что есть кто-то третий, крепли.

Правильно говорят, на воре и шапка горит. Надежда и себе теперь слабо верила. Виновато пряча глаза от Матвея, она воровато косилась на их свадебную фотографию, где они были сняты вчетвером: она в фате, Матвей в черном костюме, оба серьезные и немного испуганные, ее подруга Варя, улыбавшаяся так, будто это она невеста, а не Надя, и Зотов. Вот на Зотова Надя и бросала взгляды, словно спрашивая себя, а что будет дальше-то? То, что это «дальше» имеет право быть, она решила для себя в тот день, когда узнала, что Зотов ушел от Татьяны. Ничуть не пожалев ее, даже просто по-бабьи, ведь брошенка, Надежда подумала только об одном: он свободен. Она точно знала, что та загадочная соперница, Арина, сейчас не имеет к нему, Зотову, никакого отношения. Он поселился один, в старой квартире своих родителей. Она сердцем чувствовала, что ему плохо, сто раз на день репетируя встречу с ним. Ведь ничего не мешает прийти к нему просто так, чтобы предложить помощь по дому, думалось ей. Ничего в этом странного не покажется ни ему, ни ее мужу. Матвей, так только похвалит ее за женскую смекалку. Надя думала так, старательно пряча страх. Страшно было потому, что, переступив порог его жилища, она как бы скажет «А». И с этим дальше нужно будет что-то делать. А вдруг Лешка сразу все поймет? И с этим тоже нужно будет что-то делать, потому что она не знает, что такое для него эти поцелуи в щечку, которыми они всегда обмениваются при встречах. Вот уже тридцать с лишним лет. Губы Надежды касаются его щетины и потом еще недолго покалывают. А на ее щеке словно остается горящее пятно от сухих губ Зотова. Поцелуев этих были тысячи, одинаковых и в то же время разных: время, настроение играли здесь свою роль.

Очень даже может оказаться, что она одна вспоминает о них. Надя вдруг подумала, что уже так долго ждет хоть каких-то изменений в их отношениях, что почти готова принять и отказ.