Надежда опять выглянула в окно. «Странно, похоже, это Татьяна», – подумала она, глядя, как женщина в норковой шубе до пят заходит в арку дома. Через несколько минут в прихожей затренькал звонок.

– Здравствуй, Надя. Я к вам, пустишь? – Татьяна стряхнула со шляпы липкую влагу.

– Да, конечно, проходи. Только Матвея дома нет, – Надя протянула ей плечики для шубы. – Повесь вон туда, пусть посохнет. – Надя никогда не могла понять, чего ради некоторые женщины носят на себе меха в такую погоду?

– Жалко. Я с ним поговорить хотела. Он, когда придет, не говорил?

– Нет, – Надя отрицательно покачала головой.

– А позвонить ему можешь?

– У него мобильный отключен. Ты проходи. Чаю хочешь?

– Спасибо, – Татьяна замялась. – Ты, наверное, уже в курсе, что мы с Зотовым расстались?

– Я знаю, что он ушел от тебя, – не удержалась Надежда от замечания. – Были на то причины?

– Да, – Татьяна небрежно махнула рукой. – Ерунду какую-то придумал. Он ведь и с завода ушел. Что-то с ним не то. Может быть, после взрыва умом тронулся, а я и не заметила…

– Насколько я в курсе, Алексей не очень себя хорошо чувствует. Ты не допускаешь мысли, что он может не выдержать таких нагрузок, как в директорском кресле?

– Да ладно тебе! Зотов вполне здоров. Только с головой непорядок. Иначе бы подумал, как мы будем жить без денег.

– Тебя только это волнует? – в Надежде стало просыпаться раздражение. Она ничего не могла с этим поделать. Она, психолог и педагог, никогда не могла скрыть своего отвращения к этой алчной бабе. Были моменты, когда Наденьке, воспитанной в семье преподавателей педагогического института, хотелось стать обычной базарной теткой, чтобы высказать этим самым базарным языком жене Зотова все, что она о ней думает. Надежда боялась, что вот сейчас точно уж не выдержит.

– А ты, Надежда, меня не осуждай. Ты всегда работала, пусть и училкой. А мне что, в пятьдесят лет работу искать?

– Алексей наверняка не силой тебя дома удерживал. Тебе так было удобно.

– Да, я могла себе это позволить.

– И еще. Зная Алешу, я не допускаю даже мысли, что он оставил тебя без средств.

– Алешу? Значит, он для тебя Алеша? Замечала я, как ты на него глаза пялишь. Что, размечталась?

– Ты о чем, Татьяна? – Надежда старалась говорить спокойно.

– О чем? Матвей слепой, а Лешке всегда бабы посторонние были по фигу. Но от меня ничего не скроешь. Может быть, ты и пыталась к нему подъехать, а, Наденька? Может, я о чем не знаю? Было, признайся? Но, видимо, обломилось!

– Смени тон, Таня, или уходи.

– А сейчас ты думаешь, что он свободен и…

– Таня, я прошу тебя уйти. Я не обязана слушать этот бред! – Надя говорила, почти не повышая голоса.

– Он ко мне вернется. У него другого выхода не будет, – в голосе Татьяны звучала убежденность.

Вдруг Надежде пришла мысль, что та ничего не знает об Арине. И поэтому так уверена в себе. Но она Татьяне ничего не скажет. Просто из бабьей вредности.

– Ладно, я действительно пойду. С Матвеем о встрече я договорюсь сама, – Татьяна грузно поднялась и вышла в коридор.

Входная дверь резко открылась ей навстречу, и Татьяна с визгом отскочила в сторону.

– Всем привет! – Роговцев, в распахнутой куртке, тщетно пытаясь удержать равновесие, ввалился в квартиру. – О! Танька!

– Матвей? – Татьяна словно не верила своим глазам: таким пьянющим она увидела Роговцева впервые.

– Нет, это мой фантом! На, потрогай, – он протянул ей руку, которая тут же бессильно опустилась.

– Да, Наденька, – Татьяна насмешливо посмотрела на Надежду и брезгливо отодвинулась от Роговцева. – Я, смотрю, в святом семействе нелады.

Она надела шубу и протиснулась мимо шатающегося хозяина квартиры к входной двери. Роговцев окинул ее мутным взглядом.

– Я позвоню, Матвей. Мне нужно с тобой поговорить.

Роговцев кивнул. Он догадывался, что это будет за разговор.

Телефонный звонок, раздавшийся из кармана домашней блузки Надежды, заставил ее вздрогнуть.

– Да, я слушаю. Леша? Да, он вот только что пришел. Хорошо. На, это Зотов, у тебя мобильник не отвечает, – она протянула трубку Роговцеву.

– Привет, Леха! Как празднуете? Что?! Что?! – Роговцев мгновенно протрезвел.

Он отключил мобильный и протянул его жене.

– Лешка у своего зама на даче, на юбилее. Только что в руках Кислова взорвался подарок. Кислов и его брат мертвы. Жена Петра ранена. Хрен знает, что такое происходит! – Роговцев стал снимать куртку. «А Беркутов вчера предупреждал, что к этим звонкам нужно отнестись серьезно. И даже кого-то хотел послать на дачу из своих. Что, выходит, не успел?» – подумал он, роняя куртку на пол.

«Он второй день пьет. Этому должна быть причина. Попробовать поговорить? Но сейчас от него ничего путного не добьешься. Все завтра», – Надежда закрыла за женой Зотова дверь и подняла с пола куртку мужа.

Она никогда раньше не лазила по его карманам. Услышав шум воды в ванной, Надежда достала его мобильник, подключила и открыла список последних звонков. «Катя», – прочла она на экране верхнюю строчку. «Так, вот и третий. Вернее, третья. Все так просто объясняется. И рассеянное невнимание, и вспышки невесть откуда взявшейся страсти. Ну, что же. Будем выяснять отношения», – решила она, отключая телефон.

– Коротков, что там Сванидзе? – Беркутов нутром чувствовал – есть за что зацепить братцев-строителей из Грузии. Пожар этот, при котором их вагончик сгорел, уж очень вовремя случился. И кто владелец соседнего участка, на которого они работают? Опять же, единственные посторонние они, братья Сванидзе, во владениях Кисловых. Конечно, исключая оперов его, Беркутова, отдела. Да, а водители?

– Алексей Борисович, скажи, микроавтобус, где заказывали?

– Наш, заводской. Ты о тех, кто за рулем? Я понял. Нет, все трое со мной не меньше десяти лет. Пал Иваныч, мой водитель, так раньше меня на завод пришел. А микроавтобус его сын водит. После армии – к нам. Нет, они ни при чем, точно.

– А водитель «Газели»?

– Нет, Егор, Равиля Фаридова я тоже знаю давно. Не там ищешь.

– Я везде ищу…

Беркутов обвел взглядом комнату. Растерянные лица сбившихся в кучки гостей, Коротков, разговаривающий с медиками. Он остановил взгляд на Миронове, который подталкивал вперед невысокого мужчину, одетого в спортивный костюм.

– Егор Иванович, это Вано Сванидзе.

– Хорошо, Саша, иди. А где ваш брат? Георгий, кажется?

– Сам не пойму, начальник. С утра не видал.