И тут Айрин увидела, что на белой краске стен проступают какие-то изображения — тонкие графитные линии, которые выводили невидимые руки, появлялись тут и там, и вскоре весь коридор оказался заполнен ими.

— Ну, узнаешь что-то? — спросил мальчик.

— Вроде бы это… чертежи? — удивилась Айрин. — Точно, чертежи… но чертежи — чего?

— Запоминай скорее, они сейчас исчезнут, — предупредил мальчик. — Ничего не узнала?

— Это чертежи какой-то конструкции, — ответила Айрин, вглядываясь. — Но я не понимаю, что это. Ой, да они повторяются! Или нет… — она подошла к стене поближе. — Конструкция вроде бы та же, но цифры другие. И вот эта штука… да что же это такое?

Чертежи, которые уже начали бледнеть, были на что-то похожи, на что-то очень знакомое, причем виденное совсем недавно. Не в прошлой жизни, нет. Она видела это здесь, на Берегу.

И тут ее осенило.

— Так это… это же мост! — воскликнула Айрин. — Это мост! Мост из моей книги! Я узнала!..

Стены вдруг окутал яркий свет, и через секунду все изображения пропали. Стены вновь стали чистыми, словно ничего на них и не было.

— Пошли дальше, — с сожалением в голосе произнес мальчик. — Скучные картинки у тебя. Вот вчера мужчина тут был, так у него такое нарисовалось! Карета, разбойники на лошадях, дирижабли. А у тебя просто черточки.

— Черточки… много ты понимаешь, — Айрин покачала головой. — Карету увидеть любой дурак может, а увидеть за черточками, что они такое на самом деле… впрочем, я на большой ум тоже не претендую. Ну что, идем?

* * *

Следующие коридоры и развилки были вполне обычными — обычными, конечно, для Шелкового лабиринта. В коллекции Айрин уже находились слова «через», «что», «строк», «откровенье», «ты», и «откроется».

— Последние бумажки остались, — сообщила провокаторша. — Значит, сейчас выйдем. Только мы-то кушать пойдем, а ты будешь тут сидеть со своими черточками.

— Может, и не буду, — Айрин стояла у развилки. — Ну, кидайте.

Ей в руку упали две последние бумажки.

«Прямо».

«Сумеешь».

Айрин пошла по коридору прямо, и вскоре увидела перед собой простую деревянную дверь. Открыв ее, Айрин попала в маленькую комнатку, по центру которой располагался небольшой металлический стол. На противоположной стене имелась еще одна дверь. Айрин подошла к ней, подергала — дверь не поддавалась.

Понятно. Значит, это и есть выход — та комната, в которой ей предстоит разгадать загадку.

— Ладно, пока, мы пошли, — сообщил с потолка мальчик. — Удачки!

— Спасибки, — вздохнула Айрин. — Пока, ребята. И съешьте за мою удачку мороженку.

Сверху захихикали, потом раздался удаляющийся топот ног. Айрин осталась одна.

* * *

— И что это всё может значить? — уныло спросила Айрин. Пока что бумажки лежали перед ней в столбик. Подумав, она переложила их — получилась цепочка.

— Так… — Айрин задумчиво посмотрела на бумажки. — Надо попробовать порассуждать. С чего может начинаться предложение? Например… «Воздух сумеешь постичь»… Нет. Попробую иначе. Что тут к чему может относиться?

Через несколько минут слова образовали пары и тройки. Некоторые были, по мнению Айрин, точными, некоторые вызывали сомнения.

Точными парами были следующие:

Подумав, она добавила к «держишь в руках» слово «ты», а к «сумеешь постичь» слово «если».

— Уже лучше, — Айрин приободрилась. — Теперь надо подумать. Что у нас может быть неосязаемым? Откровенье? Путь? Или воздух?

«Откровение» вроде бы подходило лучше всего, но Айрин быстро сообразила, что слово подходит, а род — нет. «Неосязаемый» — мужского рода, «откровение» — среднего. Поэтому или «путь», или «воздух».

— С чего же начинается это предложение? — Айрин задумалась. Допустим… ммм… ты держишь в руках откровенье написанных строк, что сумеешь постичь… если… а, нет, не получается. Тогда — если сумеешь постичь… о! Отличное место для «откровения». И логично.

Она переложила бумажки так, чтобы получилось «если сумеешь постичь откровенье написанных строк». Потом, буквально через секунду, добавила к этой конструкции «что ты держишь в руках».

— Сходится, — прошептала Айрин. — Точно, сходится. Я-то всё думала, куда девать это «что». А оно само нашло себе место.

Дальше получилось труднее. Айрин так и этак вертела слова, но «неосязаемый» упорно ассоциировался у нее с воздухом, а слово «путь» упорно цеплялось за слово «откроется». «Неосязаемый воздух через путь откроется» — вроде бы всё правильно, но по факту получается несуразица. Разве воздух может открыться? Чушь какая-то…

Айрин уже догадалась, что слово «неосязаемый» является началом фразы, но «путь» и «воздух» всё никак не хотели находить себе правильные позиции.

Пока Айрин не догадалась поменять их местами.

«По-моему, у меня не десять попыток, — подумала Айрин. — Попытка всего одна. Сложное и длинное предложение. И очень странно выглядит без запятых. Но запятые тут, видимо, не предусмотрены. Что ж, рискну. Всё равно, деваться мне некуда».

— Неосязаемый путь через воздух откроется, если сумеешь постичь откровенье написанных строк, что ты держишь в руках, — произнесла Айрин вслух.

Дверь выхода заскрипела и медленно распахнулась.