рутине встреч с французскими агентами Ветров нашел новое занятие, но не нашел удовлетворения. Французы снабжали его заграничными подарками, чтобы любовница Ветрова была счастлива, но на самом деле Ветров хотел, чтобы жена любила его. Он все больше и больше заблуждался. 22 февраля 1982 г., сказав сыну, что собирается разорвать отношения с любовницей, Ветров нанес ей множественные ножевые ранения в своей машине, припаркованной на кольцевой автодороге Москвы. Только после того, как его задержали сотрудники милиции, КГБ понял, что Ветров предал свою страну и передал секреты Управления "Т" западным разведкам.

Французы быстро поделились информацией о Ветрове с американскими и другими союзными спецслужбами. В ответ на это администрация Рейгана начала операцию "Исход", ужесточившую таможенный контроль в отношении передовых технологий. К 1985 году в рамках этой программы было конфисковано товаров на сумму около 600 млн. долл. и произведено около тысячи арестов. Однако, когда речь зашла о полупроводниках, администрация Рейгана заявила, что ей удалось остановить "массовую утечку американских технологий в Советский Союз", вероятно, преувеличив эффект от ужесточения контроля. Стратегия СССР "копируй" на самом деле пошла на пользу Соединенным Штатам, гарантируя Советскому Союзу постоянное технологическое отставание. В 1985 году ЦРУ провело исследование советских микропроцессоров и обнаружило, что СССР производил копии микросхем Intel и Motorola как часы. При этом всегда отставал на полдесятка лет.

 

Глава 26.

"Оружие массового поражения": Последствия смещения

 

По прогнозам маршала Советского Союза Николая Огаркова, "дальнобойные, высокоточные, терминально управляемые боевые системы, беспилотные летательные аппараты, качественно новые электронные системы управления" превратят обычные взрывчатые вещества в "оружие массового поражения". Огарков занимал пост начальника Генерального штаба советских вооруженных сил с 1977 по 1984 год. На Западе он наиболее известен тем, что возглавил наступление средств массовой информации после того, как в 1983 году Советский Союз случайно сбил гражданский авиалайнер из Южной Кореи. Вместо того чтобы признать ошибку, он обвинил пилотов самолета в том, что они выполняли "преднамеренную, тщательно спланированную разведывательную миссию", и заявил, что лайнер "сам напросился на это". Это сообщение не могло завоевать Огаркову друзей на Западе, но, скорее всего, это не имело для него большого значения, поскольку целью его жизни была подготовка к войне с США.

Советский Союз не отставал от американцев в разработке важнейших технологий начала "холодной войны", создавая мощные ракеты и грозный ядерный арсенал. Теперь же на смену "мускулам" пришли "мозги". Когда речь зашла о кремниевых -чипах, лежащих в основе этой новой движущей силы военной мощи, Советский Союз безнадежно отстал. Один из популярных советских анекдотов 1980-х годов рассказывал о кремлевском чиновнике, который с гордостью заявил: "Товарищ, мы создали самый большой в мире микропроцессор!".

По традиционным показателям, таким как количество танков или войск, Советский Союз имел явное преимущество в начале 1980-х годов. Огарков видел ситуацию по-другому: качество брало верх над количеством. Его внимание было приковано к угрозе, которую представляло собой американское высокоточное оружие. В сочетании с более совершенными средствами наблюдения и связи способность наносить точные удары по целям, находящимся за сотни и даже тысячи километров, привела к "военно-технической революции", - утверждал Огарков всем, кто его слушал. Времена, когда ракеты Sparrow с наведением через вакуумную трубку не попадали в 90% целей в небе над Вьетнамом, давно прошли. Советский Союз имел гораздо больше танков, чем США, но Огарков понимал, что в бою с США его танки скоро станут во много раз уязвимее.

Билл "Стратегия смещения" Перри работала, и у Советского Союза не было ответа. У него не было миниатюрной электроники и вычислительных мощностей, которые производили американские и японские чипмейкеры. Зеленоград и другие советские предприятия по производству микросхем не успевали за ними. В то время как Перри подтолкнул Пентагон к принятию закона Мура, неадекватность советского производства микросхем заставила разработчиков вооружений страны по возможности ограничить использование сложной электроники. В 1960-х годах такой подход был вполне оправдан, но к 1980-м годам это нежелание идти в ногу с прогрессом микроэлектроники гарантировало, что советские системы останутся "тупыми", даже если американское оружие научится думать. В начале 1960-х годов США установили на борту ракеты Minuteman II компьютер наведения, работающий на микросхемах Texas Instruments, но первый советский компьютер наведения ракеты с использованием интегральных микросхем был испытан только в 1971 году.

Привыкшие к низкокачественной микроэлектронике, советские конструкторы ракет придумывали сложные обходные пути. Даже математика, которую они подключали к компьютерам наведения, была более простой, чтобы минимизировать нагрузку на бортовой компьютер. Советским баллистическим ракетам, как правило, предписывалось двигаться по определенной траектории к цели, а компьютер наведения в случае отклонения корректировал ракету, возвращая ее на запрограммированный маршрут. В отличие от этого, к 1980-м годам американские ракеты самостоятельно рассчитывали траекторию полета к цели.

К середине 1980-х годов новая американская ракета MX, по публичным оценкам, в 50% случаев приземлялась в пределах 364 футов от цели. Примерно сопоставимая советская ракета SS-25, по оценкам бывшего советского чиновника оборонного ведомства, в среднем падала в пределах двенадцати сотен футов от цели. По мрачной логике военных планировщиков времен холодной войны, разница в несколько сотен футов имела огромное значение. Уничтожить город было достаточно просто, но обе сверхдержавы хотели иметь возможность вывести из строя ядерные арсеналы друг друга. Даже для того, чтобы вывести из строя закаленную ракетную шахту, требуется достаточно прямое попадание ядерной боеголовки. Достаточное количество прямых попаданий, и одна из сторон могла бы скомпрометировать ядерные силы противника неожиданным первым ударом. По самым пессимистичным советским оценкам, если бы США нанесли первый ядерный удар в 1980-х годах, они могли бы вывести из строя или уничтожить 98% советских МБР.

У СССР не было права на ошибку. Советские вооруженные силы располагали еще двумя системами, способными нанести ядерный удар по Америке: дальними бомбардировщиками и ракетными подводными лодками. По общему мнению, бомбардировочный флот был самым слабым средством доставки, поскольку его можно было обнаружить с помощью радара сразу после взлета и сбить до запуска ядерного оружия. Американские ракетно-ядерные подводные лодки, напротив, были практически необнаружимы и потому непобедимы. Советские подводные лодки были менее безопасны, поскольку США учились применять вычислительные мощности для того, чтобы сделать свои системы обнаружения подводных лодок гораздо более точными.

Задача поиска подводной лодки состоит в том, чтобы разобраться в какофонии звуковых волн. Звук отражается от морского дна под разными углами и по-разному преломляется в воде в зависимости от температуры или наличия рыбных косяков. К началу 1980-х годов стало известно, что США подключили свои подводные датчики к Illiac