За окном проносится вечерний Сеул. Дождь, усиливающийся с каждой минутой, размазывает неоновые огни по стеклу, превращая улицы и спешащих домой прохожих в причудливые кляксы гуаши на тёмном холсте. Рука Марии по-прежнему покоится в моей ладони. Она больше не обжигает холодом и не терзает сердце треморной дрожью – девушка согрелась и, кажется, немного успокоилась. Смотреть на неё боюсь. Во-первых – не хочу быть навязчивым. А во-вторых – женские слёзы единственное, что лишает меня уверенности в собственных силах.

В тот день. Нет. Вечер. За пару часов до автокатастрофы родителей я видел, как омма плакала, и был так сильно смущён, что не нашёл в себе сил спросить о причинах, не смог подойти, обнять, оказать поддержку. Вдруг, поступи я иначе, она решила бы остаться дома? Может и аппа передумал бы ехать в столь поздний час? Могло ли всё сложиться иначе, будь я более расторопен и смел? Смог бы предотвратить трагедию, сломавшую жизни четырёх людей, двое из которых покинули наш мир навсегда?.. Этот вопрос не даёт мне покоя на протяжении последних пятнадцати лет, и сегодня, глядя на плачущую Машу, я будто снова оказался в коридоре нашего старого дома в Ынпхёнcontentnotes0.html#note_32, оцепеневший, парализованный растерянностью, обезоруженный и абсолютно беспомощный.

Спустя десять минут такси останавливается у высокого жилого комплекса, напоминающего огромную стеклянную тубу. Водитель оглядывается через плечо, сообщая стоимость поездки, но я не обращаю на него внимания, пытаюсь разглядеть через мокрое стекло вход в здание, чтобы добраться до него максимально быстро. Не хватало Соколовой ещё и простудиться!

Вспоминаю, что могу укрыть девушку пиджаком. Хватаю себя за плечи и глухо «ахаю» – пиджак-то лежит на скамейке возле «Пак-Индастриал». Стоп! А портфель?..

Вот блин! Он же стоит целое состояние!..

Хорошо хоть портмоне в кармане брюк, а то сейчас получилось бы максимально неловко. Достаю его, рассчитываюсь и выхожу из машины первым. Поливает как из ведра.

Не теряя времени, помогаю Маше выбраться из салона. Девушка явно обескуражена. Ещё бы, местность то незнакомая. Поясняю, что привёз её к себе домой. Она стоит, не двигается с места.

– До твоего отеля было далеко… – жалкая попытка оправдаться. – Промокнем, пойдём внутрь, там поговорим.

Мягко, без настойчивости, беру Соколову под локоть и веду в комплекс так быстро, как получается. Там, в фойе, когда ледяная вода перестаёт хлестать по спине, останавливаюсь, разворачиваюсь, заглядывая девушке в глаза – пустые, стеклянные. Меня передёргивает. Каким же бесполезным я себя чувствую!

Позади слышится приветливый голос консьержки. Средних лет женщина в строгом тёмно-синем костюме подходит ближе, здоровается и явно собирается поинтересоваться о цели нашего визита, но я опережаю её потуги, важно называя свою фамилию, точнее, фамилию Ли Со Джина, и номер квартиры, который успел прочесть на брелке ранее. Дамочка широко улыбается, кланяется, оставляет нас с Соколовой наедине.

До лифтов доходим молча. В той же гнетущей тишине поднимаемся на двенадцатый. Я совсем не ориентируюсь, но на мою удачу прямо напротив выхода из кабины висит табличка со схемой расположения квартир по этажу. Здесь их девять.

Доходим до «моей» – номер 124. Замок электронный. Прикладываю чип, система предлагает установить пароль, но я опускаю данную процедуру, открываю дверь и захожу во мрак прихожей.

Свет… Нужно включить свет.

Шарю рукой по стене, надеясь, что выключатель в привычном месте – справа снизу. Однако не всё так просто! Маша всё это время находится в коридоре, точно фарфоровая статуэтка на полке – куда поставили, там и стоит. Пока её не трогаю, лишь поглядываю искоса.

Да где этот проклятый выключатель?!

Делаю пару шагов вглубь, разворачиваюсь лицом к входной двери, взглядом пробегаюсь по стенам. Вот же он! И кому пришла в голову идея лепить кнопку аж в двух метрах от входа? Тоже мне – элитное жильё!

Досадливо хмыкаю, щёлкая маленьким рычажком. Замираю, столкнувшись со встревоженным взглядом Марии – переминается с ноги на ногу, как бедная родственница, на дурацком коврике с надписью «welcome»contentnotes0.html#note_33. Нужно выбросить эту хреновину утром!

Пожимаю плечами точно в таком же растерянном замешательстве. Мысленно несколько раз произношу «входи, пожалуйста, чувствуй себя как дома», но вслух не удаётся выдавить ни звука, язык намертво прирос к нёбу, не ворочается. Так и стоим минуты две, глядя друг другу в глаза – Маша абсолютно неподвижно, я – иногда махая рукой, чтобы датчик движения не гасил свет.

Ну и что дальше? Сколько это будет продолжаться? Всю ночь? Я совершил ошибку? Не стоило привозить Марию сюда? Почему она медлит? Не хочет заходить? Потому что… боится? Меня? Незнакомых квартир? Или мужчин в незнакомых квартирах (читать в «караоке-барах»)? А может, девушку смущают высотные здания? Двенадцатый этаж слишком высоко? Стоит ли мне закрыть шторы? Здесь вообще есть шторы?..

Поток бессвязных мыслей обрывается болезненным спазмом груди. Его провоцирует тяжёлый вздох Соколовой. Сердце пропускает удар. По спине вихрем проносится холод – мерзкое чувство, будто я облажался, и на сей раз по-крупному!

Инстинктивно отступаю в тень, желая предоставить девушке больше пространства. Хотя, наверное, стоило поступить ровно наоборот: подойти, взять за руки, сказать что-нибудь ободрительное. Боже, череп сейчас расколется надвое!

Роняю взгляд на пол, так и не решаясь ничего произнести. Вдруг слышу глухой щелчок входной двери, а за ним мелодичную трель кодового замка. Прикрываю глаза, шумно выдыхая. Свет гаснет из-за отсутствия в прихожей движения…

Глава 18: Мария Соколова

Вместо заветного выхода перед глазами появляется дверь с прижатой к ней широкой ладонью. Перевожу испуганный взгляд в сторону её хозяина, и от увиденного, пусть на мгновение, но кровь стынет в жилах: Люк смотрит на меня в упор, в его одурманенном взгляде бурлит гнев, по виску стекает кровь. Дыхание застывает в легких с хрипом. Испуганно отшатываюсь назад, а дальше… Дальше кошмар становится явью.

Мужские руки с силой сжимаются на талии. Пара пропущенных ударов сердца, и Люк рывком поднимает меня в воздух, одним резким движением отбрасывая на диван, стоящий у стены. Из груди вырывается надрывистый крик. Чувство полной растерянности и сковывающего страха охватывают тело. Не успеваю опомниться, подняться, как коллега наваливается на меня всем своим весом. Брыкаюсь, отбиваюсь что есть сил, изворачиваясь от мерзких пальцев, лезущих под одежду. Уши закладывает. Кто-то истошно кричит! В какой-то момент понимаю – я. Воплю во всё горло, но не чувствую, словно делает это кто-то другой.

Вдруг, совершенно неожиданно, в лёгкие врывается воздух, становится легче. Не понимаю, что происходит, однако краем глаза замечаю – Люк катится кубарем по столу, снося спиной