– Добрый день, – проговорил он, явно стараясь дать мне понять, что не планирует афишировать наши с ним нерабочие отношения. – Спасибо, что пришли.

– Спасибо? – возмутилась Панночка. Как всегда, ее губы были ярко-красными – чудовищный контраст с ее бледной кожей. Сегодня она была даже бледнее, чем обычно. – Да при чем тут спасибо. Мы все выходные восстанавливали то, что эта… м-м-м… сотрудница уничтожила одним нажатием кнопки. И как теперь нам работать? Как оставлять документы в системе, которая настолько уязвима?

– Спасибо всем, кто пришел на это совещание, – более жестко добавил Апрель. – Мы здесь, чтобы разобраться в ситуации.

– Да? А я думал, мы здесь, чтобы уволить Ромашину, – возмутился Постников, чье появление тут было явно связано с его неформальным романом с Панночкой. Ну и отчасти с его личной, персональной неприязнью ко мне. Ненавистью, которую мы растили, как герань, много лет.

– Если бы речь шла о том, чтобы меня уволить, ваше бы присутствие, Виктор Аркадьевич, не потребовалось, – брякнула я. – Вы-то каким образом связаны с тем, что произошло?

– Я здесь для того, чтобы дать объективную характеристику вашим персональным и профессиональным качествам, Фаина Павловна, – холодно ответил Постников, утягивая инициативу, как неподатливую кобылу, за гриву. – Итак, начнем. Фаина Павловна Ромашина работает в компании много лет, имеет ряд существенных нареканий, неоднократно была под дисциплинарными санкциями. Также проводилась проверка на предмет ее отношения к алкоголю и наркотикам.

– Что? – Я увидела злое удивление на лице у Черной Королевы.

– Да-да, проводились анализы. Асоциальное поведение. Неприемлемый внешний вид, позорящий корпорацию. С синяком ходила, – бил наотмашь Постников. Я молча зверела, краснела, старалась «просто дышать», но в данных условиях это давалось мне с большим трудом.

– Это правда? – спросила меня Черная Королева. – Вы подтверждаете?

– Зачем вам нужны мои слова? – спросила я чуть более агрессивно, чем того требовала ситуация. – Пусть лучше Виктор Аркадьевич предъявит документы, подтверждающие его обвинения. И я хотела бы уточнить, ведется ли запись, видео и аудио, нашего так называемого совещания? Потому что я бы хотела иметь потом расшифровку.

– В каких целях? – уточнила Королева.

– В целях защиты достоинства и деловой репутации, – ответила я. Повисла некоторая пауза, на лице Постникова появилась сильная тень сомнений. Он, как всегда, не подумал, что аудиозапись на двадцать седьмом этаже – это не миф, а реальность, и кому, как не мне, знать об этом.

– Я только напомнил о том, что анализы проводились в целом. В отделе IT.

– Что вы говорите? А результаты их не напомните? И еще, раз уж вы упомянули о моем синяке. Я была направлена руководителем моего отдела на психологическую реабилитацию к специалисту нашего холдинга, который, так уж вышло, находится в этой комнате. Я бы хотела услышать его комментарий о моем асоциальном поведении. – Я провоцировала намеренно, и Постников, конечно же, это понимал, но также он понимал и другое. Стоит ему открыть ящик Пандоры и начать говорить о моем вполне легальном романе с Апрелем, как я могу заговорить о его нелегальном и нарушающем все морали и принципы романе с Панночкой – замужней женщиной и, на секундочку, матерью двоих детей. Только вот Постников не знал точно, в курсе я их романа или нет, а также не имел понятия, какие фактические доказательства я могу предоставить.

У меня могло оказаться предостаточно сведений. Я имела доступ к системе видеонаблюдения. Постников имел доступ к финансам. Каждому, как говорится, свое.

– Я считаю неэтичным упоминать историю с синяком в контексте происходящих сейчас событий. В любом случае и речи не может идти ни о каком асоциальном поведении, – добавил Апрель. Его голос звучал авторитетно, так, что никому и в голову не пришло бы спорить.

– Но почему Фаина Ромашина была направлена к вам? – спросила Черная Королева, не обращая внимания ни на мои слова, ни на постниковские. Она следовала какому-то своему сценарию, записанному в ее черненьком кожаном ежедневнике, и отступать от него не собиралась.

– Это был рутинный вызов, мы проводили профессиональную аттестацию всего персонала.

– И какова была ваша аттестация? Что вы можете сказать по поводу компетентности Ромашиной? – продолжала Черная Королева.

– Я не могу предавать огласке результаты конфиденциального обследования.

– Но это правда, что вы прописали Ромашиной снотворное? – Это было неожиданно. Это было опасно. – Снотворные препараты, у которых имеются побочные эффекты?

– Любые медицинские препараты имеют возможные побочные эффекты, но это не значит, во-первых, что они обязательно проявятся, а во-вторых…

– Я понимаю вас, – попыталась прервать его Черная Королева. Значит, вот, зачем она его вызвала.

– А во-вторых, информация о прописанных препаратах также является конфиденциальной. И я не понимаю, каким образом вы могли получить доступ…

– Я получила доступ к этой информации, потому что рецепт, выписанный вами, валялся на полу в нашем отделе. Нет, не надо! – Черная Королева посмотрела на приподнявшегося с места Малдера, на меня. Я сидела, совершенно опешив, я не только не помнила, чтобы теряла рецепт, но даже и то, чтобы вообще доставала его из рюкзака с тех пор, как купила пачку таблеток, из которых и выпила-то, может, штуки три. Я не люблю всякую химию. – Вопрос не в том, что рецепт потерялся. И не в том, что его побочным действием является рассеянное, ослабленное внимание. Вопрос в том, что вам пришлось прописать препарат.

– Это некорректный подход, я протестую, – воскликнул Малдер.

– Не протестуйте, мы не в суде, никого не судят, – оборвала его Черная Королева.

– Да? Никого не судят, но, кажется, уже приговорили. Я хочу напомнить всем об этике.

– Об этике мы поговорим потом, отдельно, – заверила его Черная Королева. Где-то примерно в этот момент мое терпение, как говорится, взяло и лопнуло. Я, как мне показалось, даже услышала легкий взрыв.

– Давайте прекратим этот балаган, – сказала я, вставая.

– Вам слова не давали, – полезла было Черная Королева, но меня было уже не остановить.

– Давайте спишем все на мою уже упомянутую психическую нестабильность, ладно? Или на рассеянное внимание. Да на что хотите, на то и списывайте. Вам нужно что? Чтобы я ушла сама? А может, чтобы вы меня могли уволить как-нибудь поинтереснее? По статье о халатности? Или даже о вредительстве? Вы что, хотите возбудить какое-нибудь следствие? Я не возражаю. Давайте сэкономим всем время и силы, закончим этот цирк. Можете сразу переходить к следующему пункту.

– Я хочу разобраться! – взвилась Черная Королева.

Я вытаращилась на нее так, словно это не я, а она была сумасшедшей. Возможно, кстати, так и было. Я-то знала, что не сошла с ума. Хотя это так сложно – сказать точно, кто нормальный, а кто нет. Согласно шкале вероятности… Я вздрогнула и посмотрела на Черную Королеву. К черту вероятности.