Внутри настолько вкусно пахло едой, что у Джорджины даже ослабели колени. Дома она по утрам ограничивалась ветчиной с несколькими крекерами, но тут ей вдруг вспомнились плотные завтраки, которыми потчевала ее подруга, когда она гостила у нее в Кентукки. Горы печенья, море подливки, огромная яичница с ветчиной… От голода у Джорджины закружилась голова.

Не успела она выбрать себе место за одним из столиков, как в зал выбежала миниатюрная негритянка и, радостно заголосив, открыла свои объятия Дэниелу:

Дании, мальчик мой, где тебя носило? Я каждый день готовлю яичницу, как ты любишь, а тебя все нет и нет!

Женщина едва не задушила Дэниела в своих объятиях и далеко не сразу заметила Джорджину, стоявшую в сторонке. А заметив, оттолкнула Дэниела, уперла натруженные руки в бока и осмотрела девушку с ног до головы:

— Кто это еще с тобой, Дании? Боже, а худая-то! Ты правильно сделал, что привел ее сюда!

— Шуке, это моя жена, Джорджина. Джорджина, это Шуке, лучшая стряпуха в этой части Огайо. Она была бы лучшей и в противоположной части, но там царствует ее матушка.

Шуке вся засияла от этой похвалы.

— Так, так, значит, малыш Дании наконец вырос и завел себе жену. А что, Бен знает об этом?

— Сегодня собирался послать ему телеграмму. Кстати, где он? В Техасе или в Натчезе?

— Помчался в Натчез за какой-то приглянувшейся ему красавицей, так что думаю, он и сейчас там. Да и твои, наверно, туда приедут. Лето все-таки. Ты им все расскажи про себя, и поскорее, а то обидятся. Ладно, садитесь сюда, я мигом!

Она побежала было на кухню, но Дэниел окликнул ее. Чуть смущенно кивнув в сторону Джорджины, он проговорил:

Моей жене нужно э-э… привести себя в порядок. Я протащил ее сюда через полгорода и… Словом…

Джорджина бросила на него изумленный взгляд, но промолчала и направилась за негритянкой. Оставалось только надеяться, что уборные в этой части города были такие же чистые, как и дома.

Через несколько минут она вернулась уже с совсем другим настроением. Дэниел сидел за одним из столиков, а перед ним было столько еды, что у Джорджины засосало под ложечкой. Особенно аппетитно смотрелись поджаренные темные булочки. Они выглядели такими воздушными, что казалось, вот-вот вспорхнут с тарелки. Джорджина не имела представления о том, как должен выглядеть завтрак молодоженов, но не сомневалась, что примерно так, как этот.

Удовлетворенно вздыхая за чашкой кофе, она настолько погрузилась в себя, что не замечала взглядов, которые бросал на нее Дэниел. И только совершенно случайно натолкнувшись на его улыбку, она сурово нахмурилась и, отложив вилку, проговорила:

— Не надо на меня так нахально смотреть, Дэниел Мартин, Маллони или как там вас по-настоящему зовут. Я в ярости и еще найду способ отомстить, учтите.

— Кому отомстить? Мне? Питеру? Всему миру? — Он вновь с аппетитом принялся за ветчину. — Да и зачем? Что сделано, то сделано. Впереди много работы, и отвлекаться на месть у вас не будет времени.

То спокойствие, с которым он воспринял утренние драматические события, раздражало ее, но стоило ему упомянуть о работе, как она насторожилась. Бросив на него подозрительный взгляд, Джорджина спросила:

— Вы хотите сказать, что дадите мне какую-то работу? Какую именно?

— До тех пор пока я не придумаю способа, как забрать у вашего отца фотопринадлежности и камеру, займетесь интервью. У Маллони и вашего отца работают в основном женщины, и мне думается, вам будет гораздо легче разговорить их, чем мне.

— Кто станет с нами теперь разговаривать? Ведь эти несчастные понимают, что одно неосторожное слово может стоить им рабочего места.

У меня есть план, но для начала нам нужно привлечь на свою сторону Одри и Дженис.

«Это невозможно», — подумала Джорджина. Ей до сих пор было больно вспоминать о том, как она хотела им помочь и что из этого получилось. Вряд ли она когда-нибудь станет желанной гостьей в той части города. Да она и не хочет там больше появляться. Зачем? Чтобы снова нарваться на грабителей? Лучше уж сидеть в ратуше и рыться в документах, посещать светские вечеринки…

Должно быть, ее сомнения отразились на лице, потому что Дэниел, пристально вглядевшись в нее, усмехнулся и спросил:

— Что, боитесь?

— Просто у меня это плохо получается, — несчастным голосом отозвалась Джорджина. — Как и все остальное, впрочем.

Дэниел улыбнулся, в его серых глазах сверкнули задорные огоньки.

Недолго научиться. Вы все схватываете на лету. Взять хотя бы тот наш поцелуй. Впрочем, оставим эту тему. По крайней мере до тех пор, пока вы не определитесь окончательно, хотите вы или нет быть чьей-то женой. Честно говоря, я с нетерпением жду нашей первой брачной ночи.

Джорджина обратила на него испуганный взгляд:

Но вы же говорили, это это временно. И что все будет у нас не по-настоящему…

Дэниел пожал плечами и ловко сунул ей в рот крупную клубнику.

Верно. Все зависит от вас и от вашего решения. Только не раздумывайте слишком долго. Нелегко оставаться верным мужем, когда твоя жена на самом деле тебе вовсе не жена.

После этих его слов у Джорджины исчез аппетит. Она поняла, что выбор ее весьма ограничен. Или попытаться на свой страх и риск жить самостоятельно, или смириться с тем, что Дэниел ее муж. Он не будет ждать вечно. Воистину непросто принять решение. Слава Богу, что он не требует от нее немедленного ответа.

После плотного завтрака уже не было желания убегать от него. Она даже не возражала, когда Дэниел взял ее за руку и их пальцы переплелись. Ей было даже хорошо. Питер никогда не брал ее за руку, когда этого не требовали правила приличия.

Одно ей не понравилось: направление движения. Когда впереди показалось крыльцо с выставленной геранью, Сердце ее упало. Сейчас она вновь столкнется с ненавистью и презрением, обращенными на нее. Господи, и она добровольно туда идет?

Заартачившись, она решила удержать и Дэниела, но поскольку тот не поддался, Джорджина попыталась выдернуть свою руку и сбежать. Он не дал ей этого сделать.

Хватит прятаться от мира, Джорджина. Пришла пора взглянуть реальной жизни в лицо и преодолеть свой страх перед ней раз и навсегда. У меня много своих забот, чтобы еще заниматься вашими. Вы не ребенок, в конце концов.

Джорджина разозлилась. Смерив Дэниела гневным взглядом, она подобрала юбки и решительно направилась к дому с геранью. Пусть не строит из себя благородного рыцаря, без которого ей, слабой и беспомощной девице, никуда. Дженис Харрисон обыкновенная упрямица, и она ей сейчас это скажет в глаза.

Дверь открыла все та же юркая старуха с живыми глазами. Джорджина улыбнулась, поздоровалась и, не дожидаясь приглашения, вошла внутрь. В следующее мгновение всю ее решительность как ветром сдуло.