– Чего ты хочешь?

Лелле даже не позаботился снять обувь и подвернуть джинсы – добрался до камня и сел рядом с парнем. Камень был загажен дерьмом чаек. Из рыбацкого ящика Варга торчала бутылка водки емкостью 0,37 литра. Лелле бросил взгляд в сторону купавшихся детей и, убедившись, что никто не мог их видеть сквозь камыши, достал виски:

– Выпьешь немного?

Варг удивленно моргнул. Потянулся за бутылкой и, сделав глоток, даже не поморщился.

Лелле попытался улыбнуться:

– Тебе не кажется, что нам пришло время зарыть топор войны? Ради Лины.

– Ты серьезно? – вытаращился на него Варг.

– Лучше не станет, если мы будем враждовать.

Парень вернул бутылку, и Лелле, в свою очередь сделав глоток, скривился. Его и так тяготила необходимость притворяться, а тут еще виски обожгло горло. Тело начало потеть под курткой.

– Такое ощущение, словно жизнь закончилась, когда она пропала, – сказал Варг. – Я чувствую себя живым трупом.

Лелле махнул бутылкой:

– Выпей еще, станет легче.

Варг кивнул, сделал пару приличных глотков, вытер рот тыльной стороной ладони и скосился на Лелле:

– Ты не пытаешься меня отравить, я надеюсь?

– А что, должен?

Они натянуто улыбнулись друг другу и некоторое время молчали, глядя на воду, по которой плясали солнечные зайчики; оба по очереди прикладывались к горлышку. Лелле почувствовал, как под действием алкоголя злость начала угасать. Детский смех и плеск воды делали свое дело. Он подумал о Лине – его дочь тоже любила купаться в озере.

– Я тут встречался с парочкой твоих друзей… там, на горе, – сказал он.

– Вот как?

– Угу. С близнецами. Они похожи как две капли воды. У них какие-то дела с тобой?

Уголком глаза он видел, как у Варга напряглась нижняя челюсть. Пальцы с силой сжали удилище.

– Ты, вероятно, имеешь в виду братьев Рингбергов?

– Да, именно так их зовут. Рингберги. Юнас и Юнах. Они много чего рассказали о тебе.

На шее Варга забился пульс.

– Я думал, ты пришел зарыть топор войны.

– Так и есть. И для этого тоже. – Лелле поднял обе руки. – Разве ты видишь его у меня? Я не хочу ссориться. Я хочу услышать правду, Микаэль. От тебя.

– Какую еще правду?

Лелле наклонился ближе к парню. Почувствовал, как гнев вспыхнул в нем с новой силой.

– Почему люди болтают, что ты признался в убийстве Лины?

– Я не знаю, о чем они говорят.

– Если верить братьям Рингбергам, ты действительно признался.

– Несут всякую чушь! В чем я мог признаться? Я ничего не делал.

– Ты хвастался, как избавился от тела. Якобы никто не найдет ее.

Лицо Варга перекосила гримаса злобы. Голос стал громче.

– Это неправда. Я никогда не причинил бы Лине вреда. Никогда.

Лелле отставил бутылку. Обвел взглядом лес и посмотрел в сторону купавшихся детей. Потом все произошло быстро. Он вытащил пистолет из куртки и прижал ствол к ребрам Варга. Когда снял «беретту» с предохранителя, глаза парня наполнились страхом. Удочка, упав в воду, покачивалась у валуна.

– Ты сошел с ума!

– Всё так, я чокнутый, и если ты хочешь остаться живым, предлагаю тебе все рассказать.

– Но я ничего не сделал!

– Почему близнецы говорят, что ты признался?

Грудная клетка Варга дергалась. Пистолет оставил красный след на голой коже. Лелле мучила изжога, хотелось пить, но палец неподвижно лежал на спусковом крючке. Прошло несколько долгих секунд, прежде чем он почувствовал, что парень сейчас сдастся.

– О’кей, – сказал Варг. – Я расскажу.

Молчание. Слышно было, как он глотает. Лелле начал терять терпение:

– Рассказывай давай!

– Хорошо, хорошо! – Нижняя губа Варга дрожала. – Я… я задолжал братья Рингбергам кучу денег. Они преследовали меня, угрожали вломиться в дом и ограбить всю семью. Обещали убить меня. Я был в отчаянии, хотел, чтобы они отстали…

Варг начал задыхаться, слезы душили него. Худое тело тряслось.

Лелле убрал пистолет.

– Единственное, что я могу сказать в свое оправдание: я был в отчаянии… Струсил… Ужасно струсил. Короче, солгал близнецам. Ляпнул, что сделал это… Лишь бы они струхнули – типа, я такой крутой – и отвалили. Я подумал, если они поверят, что я способен на такое, то не осмелятся на разборки со мной, оставят меня в покое, и это сработало! Они отстали.

У Лелле голова пошла кругом. Он наклонился к Варгу:

– То есть, если я правильно понял, ты взял на себя вину в смерти моей дочери ради уважения со стороны каких-то чертовых наркодилеров? Так?

Варг склонился над своими худыми коленями и горько всхлипнул, как мальчишка-первоклассник, а Лелле переполнял гнев. Пистолет дрожал в его руке. Он уже видел, как поднимает оружие и прижимает ствол к пульсирующему виску. Как птицы взмывают вверх от выстрела. Почувствовал, как кровь дождем брызжет в лицо. Услышал, как прекратился детский смех, услышал вой полицейской сирены, почувствовал холодную сталь наручников… Увидел разочарование в глазах Хассана, который уже не сомневался, что он, Лелле, потерял рассудок.

Голос Лины привел его в чувство. Она стояла у кромки воды и молила убрать оружие. Лелле пришел в себя, спрыгнул с камня и побрел к берегу. Варг крикнул что-то вслед, но он не понял что. Не хотел оборачиваться. Не мог. Его охватил ужас – полшага оставалось до убийства.

Он побежал через заросли, подальше от озера и Варга. Подальше от собственного безумия. Но вскоре его затрясло так сильно, что пришлось остановиться. Он сел на землю и пошарил рукой, нащупывая, за что бы ухватиться, – лес вокруг качался. Наклонившись над мхом, он стал блевать, пытаясь вместе с содержимым желудка избавиться от страха. Блевал и блевал, пока не осталось ничего, кроме ощущения пустоты. Потом на трясущихся ногах пошел в березовую рощу, где припекало солнце и трава доставала почти до пояса, упал и лежал в полном убеждении, что никогда не сможет подняться снова.

* * *

Мея знала, что они скрывают какие-то вещи от нее. Некие тайны, принадлежавшие только семье, частью которой она не являлась и, пожалуй, вряд ли когда-нибудь станет по-настоящему. Ей оставалось только ждать и надеяться. И она понимала, что вовсе не Карл-Юхан посвятит ее в главные секреты, если это сочтут возможным, а только его отец.

Однажды утром, когда она находилась в курятнике, внезапно появился Биргер, и она сразу догадалась, что он принял решение, что сейчас все произойдет.

– Ни одного яйца? – поинтересовался он.