— Через три дня собрание акционеров… — протянул Маркиз,когда убедился, что не услышит больше ничего, достойного внимания, —интересно, о какой компании она говорит? Ведь в завещании Сомова нет ни словани о каких акциях, там упомянуты только дом в Комарове и деньги, причем деньгине такие уж большие.., а судя по словам старухи, речь идет об огромномсостоянии. Не миновать мне встречи с Рудиком…

Лола только вздохнула. Не зря видно были у нее нехорошиепредчувствия перед приездом тетки! Вот теперь все прояснилось. Раз в делезамешаны большие деньги, то люди и убить за них могут. Не все, конечно, нонекоторые беспринципные личности, — такие как Алена Мухина и ее братец…

Оставшись одна, Калерия Ивановна вымыла оставшуюся от обедапосуду, наскоро подтерла пол на кухне, вычистила собачью и кошачью миски,протерла окно, так как ей показалось, что стекло малость мутновато, аккуратнорасставила всю обувь в прихожей, выколотила на балконе диванные подушки ивыгладила ворох чистого белья, вытащенного утром Лолой из стиральной машины.Любой другой женщине на выполнение такого количества работы понадобилось бы какминимум полдня, но тетя Каля управилась за сорок пять минут. Окончив работу инаскоро сполоснув руки, она задержалась перед зеркалом в ванной и начала синтересом разглядывать многочисленные тюбики и флаконы с кремами, лосьонами иразнообразными косметическими средствами, которых у Лолы было великоемножество.

Тетя Каля расчесала волосы и заколола их большой заколкой,которой Лола пользовалась только в душе, чтобы волосы не мешали. По ирониисудьбы заколка была ее любимого темно-красного цвета. Калерия Ивановнаодобрительно покосилась на себя в зеркало, но поняла, что чего-то в еевнешности не хватает. Она нашла у Лолы в шкафчике черную тушь и накрасиларесницы, затем подвела глаза, припудрила нос пудрой цвета загара и подвела губытемно-красной помадой, обнаруженной все там же, в шкафчике.

Очень себе понравившись, тетя Каля удалилась в комнату Лолыи там переоделась в нарядное платье. Платье это было у нее не новое, но самоелюбимое. И там по темно-красному полю бежали черные тюльпаны. Платье было безрукавов, с большим вырезом. Умом тетя Каля понимала, что племянница это платьени за что не одобрит, и решила покрасоваться в нем, пока никого нет дома. Онаперенюхала еще весь ассортимент духов, что нашла в спальне, и выбрала духи ссамым сильным запахом.

Пу И, сунувшись в спальню, два раза чихнул и дал задний ход.Кот, попавшийся навстречу, тут же застыл на месте и вежливо отошел в сторонку.

— Не нравлюсь, значит, — расстроилась тетя Каля.

— Пр-релесть! — закричал сверху попугайПерришон. — Яр-ркие кр-раски!

— От это птица! — громко поразилась тетя Каля. Отэто речистая какая птичка! И как верно все говорит!

Она приободрилась, и тут прозвучал звонок домофона.Консьержка говорила как-то неуверенно.

Она знала уже, что у Лени и Оли гостит тетка, и считала ееза хозяйку.

— Понимаете, Калерия Ивановна, — бормоталаона, — тут пришел мужчина и очень хочет вас видеть!

— Ни боже мой! — энергично ответила тетя Каля,вспомнив наставления Лени, и тут же поинтересовалась:

— А какой мужчина?

— Такой… — консьержка слегка замялась, видноприглядывалась к визитеру, — вида солидного, одет хорошо, коренастый,крепкий…

— С бакенбардами? — взволнованно спросила КалерияИвановна, вспомнив своего спасителя.

Бакенбарды как раз консьержке доверия не внушали, но разКалерия сама их упомянула — тогда все в порядке.

— С бакенбардами! — с облегчением подтвердилаконсьержка. — Глаза темные, зовут…

— Георгий…

— Нахапетович! — загрохотало в трубке, видно угостя лопнуло терпение, и он решил вмешаться. Дорогая Калерия Ивановна! Счелсвоим долгом навестить вас! И выразить почтение и всяческое уважение!

— Пускайте! — от смущения тетя Каля так рявкнула втрубку, как будто дала команду открыть забег дрессированных носорогов.

Забыв поглядеться в зеркало, она бодрой рысью помчаласьоткрывать дверь.

Гость вошел и остановился на пороге, воззрившись на тетюКалю в полном восхищении.

— Какая женщина! — забормотал он. — Я такойженщины раньше никогда не встречал…

Щеки Калерии полыхали румянцем под цвет платью. Губы рдели.В волосах сверкал красный гребень. Казалось, еще немного и тетя Каля подниметвверх мощные руки с кастаньетами и запоет, как народная артистка СССР ИринаАрхипова:

— У любви как у пташки крылья, и ее нельзя поймать!

Тщетны были бы все усилья…

С трудом гость опомнился и протянул Калерии Ивановне большойбукет темно-красных роз на длинных сочных стеблях.

Тетя Каля мобилизовала всю свою волю, чтобы соблюстиприличия. Она церемонно поблагодарила гостя и пригласила его в гостиную.

— Не мог пройти мимо! — заявил мужчина. То естьникак не мог забыть наше с вами случайное знакомство! Просто никак не мог! Выпоселились у меня в голове, как… — он немного запутался, но тетя Каля необратила внимания на такой досадный промах, — как ветвь, полная цветов илистьев!

Тетя Каля зарделась пуще прежнего, ей очень понравился такойпоэтический комплимент.

«Какой авантажный мужчина!» — подумала она, но тут в душешевельнулась тревога.

«Калерия, будь осторожна, — мысленно приказала онасебе, — вокруг тебя творятся страшные вещи. Не теряй головы!»

Но, как говорится, легко сказать, да трудно сделать. Взгляднезнакомца был так масляно ласков, черные глаза его смотрели на Калерию с такойстрастью, что сердце затрепетало почти как в молодости, когда рыжий ИзяГринберг впервые поцеловал юную Калерию, которая, надо сказать, была тогда разав три легче и меньше в объеме, чем теперь. Однако тете Кале привиделосьсердитое лицо племянницы Ольги, она взяла себя в руки и раздумывала теперь, какбы половчее расспросить визитера, кто он такой и вообще откуда взялся на ееголову.

Гость между тем жестом фокусника развернул коробкубельгийского шоколада и раскрыл бутылку французского коньяка. Тетя Каля была неиз тех женщин, которые жеманятся и машут руками при виде крепких напитков, оналихо хлопнула рюмку и закусила конфетой. Разговор потек живее.

— Калерия Ивановна, — задушевно начал гость, выверите в любовь с первого взгляда?

Хотя в вопросе не было ничего сложного, его собеседница сответом несколько замешкалась. Ответив «не верю», она не оставляла надеждысвоему гостю, если же сказать «да, верю», то не посчитает ли он ее слишкомлегкомысленной? Калерия Ивановна три раза была замужем и знала себе цену.

— Давайте еще выпьем! — предложила она, чтобы уйтиот ответа.