В это время его сотрапезник, внимательный круглолицый мужикв мятом, но очень дорогом льняном костюме, приподнялся и негромко, но оченьотчетливо проговорил:

— Стасик, кончай бардак! Антон Иванович тебе пропишет…

Тут же по незаметному знаку администратора на сцену поспешновыдвинулись четверо бравых молодцев в коротких поношенных кольчугах,вооруженные музыкальными инструментами, и грянули на двух скрипочках, флейте ибарабане что-то ритмично-заунывное, что с натяжкой можно было посчитатьсредневековой музыкой.

Во всяком случае, эта музыка выполнила основную роль —отвлекла посетителей ресторана от назревающего скандала. Правда, и скандал самсобою затих — то ли благодаря умелым действиям администратора, то ли из-затого, что подвыпивший москвич из активной фазы опьянения плавно перешел в печально-слезливую,и теперь он хотел не общения с незнакомцами, а грустного задушевного разговорасо своими старыми друзьями.

— Постой-ка! — неожиданно проговорил Рудик, глядявслед подгулявшему москвичу. — Вот, оказывается, в чем дело!

— Что такое? — удивленно спросил Маркиз. — Тыузнал этого гиппопотама? Вместе плескались в тростниках?

— Ты не слышал, что сказал его приятель?

— Кончай бардак.., очень своевременное замечание!

— Да нет, не это! Он сказал «Антон Иванович тебепропишет».

— Ну и что? — недоуменно уставился Леня наприятеля. — Кто такой Антон Иванович?

— Ты меня удивляешь! — насмешливо осклабилсяРудик. — Страна должна знать своих героев! Антон Иванович Калягин —неужели это имя тебе ничего не говорит?

— Калягин? Конечно, говорит! Олигарх, миллионер,«владелец заводов, газет, пароходов…»

— Точнее, заводов, приисков и банков…

— А почему ты решил, что речь идет именно о нем? Нетакое уж редкое сочетание — Антон Иванович! Помнится, был даже такой советскийфильм — «Антон Иванович сердится»!

— В наше время сочетание не такое уж и частое, крометого — эти веселые ребята — из Москвы, как и Калягин, а самое главное — сегодняпрошел слух, что Калягин приехал в Петербург по каким-то серьезным делам..,похоже, что этот слух не лишен оснований!

— Ну и какое отношение к нам все это имеет?

— Очень даже прямое! И все это настолько интересно, чтоя с тебя не возьму гонорара и даже готов сам заплатить за обед…

С этим заявлением Рудик немного погорячился, но Маркиз этопрекрасно понял и отверг такой широкий жест приятеля.

— Лучше объясни мне, наконец, что все это значит! А тоты только смотришь с умным и загадочным видом, интригуешь меня.., понимаю, тебеэто доставляет удовольствие, а меня, признаться, несколько раздражает…

Рудик собрался было приступить к объяснениям, но тут весьманекстати появилась официантка с десертом, который носил весьма двусмысленноеназвание «радость королевы Гиневры». Раздосадованный Маркиз так недовольнопокосился на девушку, что та испуганно спросила:

— Вам что-нибудь не понравилось?

— Все, все понравилось! — с кислой улыбкой ответилЛеня.

— Зря ты так, — проговорил Рудик, когдарасстроенная официантка удалилась, — что если она от горя повесится вподсобке?

— Это я сейчас повешусь! — Леня всерьезрассердился. — Прекрати интриговать! Объясни, наконец, что ты там понял?

— Ты ведь сам сказал мне, что через три дня состоитсясобрание акционеров какой-то очень серьезной компании. Теперь я, кажется,начинаю понимать, о чем идет речь. Действительно, есть информация, что вближайшее время собираются акционеры компании «Нефтехим».

— Это крупная компания? — вклинился Маркиз.

— Не перебивай меня, если действительно хочешь всеузнать, — поморщился Рудик, — но вообще-то, конечно, очень крупная.Она приносит в бюджет двадцать процентов налогов всего региона. Это притом, чтоосновная часть их бизнеса остается в тени…

— Ничего себе! — Маркиз удивленноприсвистнул. — А причем здесь твой Калягин?

— Антон Иванович по ерунде не разъезжает. Если он личноприбыл в Петербург — значит, для этого есть очень серьезная причина. А куда ужсерьезнее, чем передел влияния в «Нефтехиме»! Тем более, что нефть — этотрадиционная сфера интересов Калягина., значит, собрание владельцев «Нефтехима»состоится в самые ближайшие дни. Калягин приехал заранее, чтобы подготовитьпочву, но вряд ли он пробудет здесь больше трех дней — его время слишкомдорого.., вот и получается, что твоя информация имеет к нему самое прямоеотношение.

— Но тогда как же понять, что ты ничего не слышал проСомова? Ведь если он связан с «Нефтехимом» — значит, это фигура очень большогомасштаба, а ты всех таких знаешь…

— Вот это и есть самое интересное! — проговорилРудик, понизив голос и наклонившись к своему собеседнику. — Когда заходитречь о владельцах «Нефтехима», начинаются сплошные загадки.

То есть имена нескольких держателей акций известны, но —далеко не самых крупных. А самый основной акционер, по некоторым сведениямдержатель контрольного пакета — загадочный человек, современный графМонте-Кристо. То есть его никто не знает, никто не видел. Он управляет своимпакетом через подставное лицо, через адвоката, сам же никогда и нигде непоявляется… может быть, это и есть твой загадочный Сомов?

Тогда этой информации просто цены нет! Она в корне меняетситуацию на рынке ценных бумаг…

— Для меня это чересчур сложно, — проговорилЛеня, — я никогда не мог понять, почему насморк министра здравоохраненияприводит к росту курса доллара, а проливной дождь на Мадагаскаре — к понижениюцен на бразильские алмазы, но раз ты говоришь — значит, так и есть. Так чтобудем считать, что ты прав и покойный Анатолий Евгеньевич Сомов был держателемконтрольного пакета акций компании «Нефтехим»…

— Покойный? — встрепенулся Рудик. — Ну, такэто в корне меняет ситуацию! Надо немедленно покупать акции любых солидныхфирм, связанных с энергоносителями…

Маркиза рынок ценных бумаг не интересовал, точнее — он былдля него китайской грамотой, поэтому завершение обеда прошло за приятным необязательнымразговором.

Капитан Ананасов нажал на кнопку дверного звонка.

Ему показалось, что звонок, как дисковая пила, врезался вглубину его измученного мозга.

«Нет, непременно нужно завязывать с алкоголем, —подумал капитан, — а Гудронова, гада, вообще расстрелять из табельногооружия! Пижон, гад, вечно намешает чего-нибудь! Нет, чтобы чистую водкуупотреблять, так все время коктейли какие-то выдумывает! Тоже мне, Хемингуэйнашелся Гавана-клаб ему подавай!»

Капитан потер виски и снова надавил на звонок.