– Мог бы не напрягаться! Мы бы этот вопрос решили, а тебе нужно было сразу идти ко мне и рассказать, что произошло, – зачастила женщина.

– Хватит, – холодно сказал ей. А затем, смягчив тон, продолжил: – Мне приятна твоя забота, но она излишняя. Все под контролем. В пределах допустимых погрешностей. Я жив, и к моему поединку видимых травм не будет.

Что-либо ответить Шапочкина не успела, так как в кабинет учсовета вернулась Троекурова.

– Аскольд Игоревич, одевайтесь. Едем в усадьбу великокняжеского рода Оболенских, целительница рода должна вскоре прибыть туда.

Глава 19

Я сидел в гостиной московской усадьбы рода Оболенских. Роскошная женщина Надежда Григорьевна Оболенская, одетая в синее платье глубокого благородного цвета, сидела в кресле напротив меня, ее гордая прямая спина не касалась спинки кресла. На соседнем кресле в похожей изящной и одновременно гордой позе сидела Царица лицея в синей школьной форме с чашкой чая в руке. Вместе эти две благородные дамы образовывали приятную для глаза гармоничную композицию.

Великая княгиня Тверская, выдержав паузу, заговорила первой:

– Итак, Аскольд, мне бы очень хотелось узнать подробности инцидента, при котором вы получили травмы. Я понимаю ваше желание оградить других людей от проблем, которые вам кажутся личными. Но уверяю вас: если у вас появились новые недоброжелатели во время финального этапа всеимперского турнира, эта проблема личной быть перестает.

Я поставил свою чашку с ароматным чаем на столик. Чай заварили как раз к нашему приходу, и, по словам великой княгини, он обладал ярко выраженными целебными и тонизирующими свойствами.

В прошлой жизни я обычно обсуждал серьезные проблемы со своими ближниками, так поступаю и в этой – Вадим и Архун знают обо всем, что со мной происходит. Но их двоих мало, чтобы в нынешней ситуации мне чем-то помочь… Раньше я обсуждал проблемы и с семьей. Но члены моей семьи были наделены силой и властью… Сейчас же моя семья находится под моей опекой и может разве что поддержать словами. При этом тетушка начнет волноваться так сильно, что может поседеть в свои тридцать с хвостиком.

Но еще в этом мире у меня появились школьные друзья… И они могут помочь с решением сложных проблем, однако помогать они будут силами родителей.

Теоретически можно сравнить взрослых высокородных аристократов с правителями планет в моей прошлой жизни. Да, мне доводилось много общаться с птицами такого полета. Но тогда я был равен им.

А сейчас я совершенно не ровня великой княгине Оболенской.

Проклятое простолюдинское тело заставляет меня изучать новые грани жизни.

Ну ничего! Не за горами тот час, когда я обрету реальный вес и в этом мире.

А пока придется довольствоваться тем, что есть – использовать наработанные связи.

– Хорошо, Надежда Григорьевна, – кивнул я. – Начнем с того, что перед моим поединком с княжной Самарской меня попытались подкупить. Предлагали двадцать миллионов за проигранный бой. – Я достал из кармана кассету с копией диктофонной записи.

– Вы по-прежнему фиксируете все, что вам говорят? – неодобрительно проговорила великая княгиня. Надо же, все еще помнит про тот случай, когда я отдал членам учсовета похожую кассету с записями угроз в мой адрес от Валентина Митта.

– Не все, а только слова тех людей, кому не доверяю, – спокойно ответил я. – Увы, в моем положении нужно уметь обезопасить себя.

– Если бы вы в свое время приняли наше предложение, вы бы не оказались в таком положении.

– Увы, тогда и будущее мое было бы весьма ограниченно, – отозвался я.

– Отнюдь, – покачала головой великая княгиня. – Но вернемся к попытке подкупа. Вы отказались, выиграли бой, а затем?..

– На меня и моего Наставника напали. Два неизвестных Мастера.

Великая княгиня на миг замерла и нахмурилась. Подобным образом отреагировала и Софья.

– Мастер молний атаковал быстро и метил мне в ногу. Но после отклоненного мной предложения, ожидая подвоха, по улице я ходил с активированным покровом.

Полагаю, именно так все и выглядело в глазах нападавших. Про альтеру в этом мире не знают, легко предположить, что я параноик, который ходит везде с активированной защитой из живы, да и еще и силой почти Мастер. Это вполне может потянуть на правду.

– В общем, завязалась драка, Мастер молнии после нескольких попыток все же сломал мне ногу, на которую нацелился с самого начала. А затем Мастера ретировались. И мне удалось лишить Мастера молний глаза.

– Что, простите? – не поверила своим ушам великая княгиня.

– Один из нападавших ушел без глаза, – терпеливо повторил я. – Во время нападения они не произнесли ни слова, так что по голосу я их не узна́ю, а лица были закрыты шапками и шарфами. Но вот отсутствие глаза и атрибут «молния» – довольно четкие приметы хотя бы одного нападавшего.

Я внимательно посмотрел на княгиню, оценивая ее реакцию.

– Два Мастера, – холодно проговорила она, – пришли за чемпионом нашей школы. Какая непростительная наглость.

– Вы поразительны, Аскольд Игоревич, – твердо произнесла Троекурова. – Жаль, что и недоброжелатели это прекрасно понимают, раз отправили за вами такие силы. Надежда Григорьевна, – повернулась она к княгине Тверской, – «Алая Мудрость» не может закрыть глаза на этот инцидент. Я полагаю, – она свела брови к переносице, – что за этим стоит род Волынских. Не сомневаясь, что Кирилл Михайлович выйдет в четвертьфинал, сначала они попытались подкупить Аскольда Игоревича за тур до предполагаемого боя Аскольда Игоревича и Кирилла Михайловича. При всем уважении к ее сиятельству княжне Самарской она была бы гораздо более удобным противником для Кирилла Михайловича. Но когда с подкупом ничего не вышло, они решили помочь Кириллу Михайловичу иным способом. При наилучшем для них исходе после травмы Аскольд Игоревич не смог бы вообще выйти на поединок. Но вряд ли недоброжелатели не учли то, что целительница вашего рода поможет Аскольду Игоревичу. Однако даже при таком исходе Кирилл Михайлович во время боя получит большую фору.

– Софья Антоновна, вы не по годам мудрая девушка, но все же хочу напомнить, что не стоит выносить подобные обсуждения за пределы этой комнаты. К вам это тоже относится, молодой человек. Без неоспоримых доказательств мы не можем открыто обвинить род Волынских в подобной низости.

– Само собой, Надежда Григорьевна, – кивнула Софья.

Я тоже кивнул, соглашаясь со всем произнесенным.

– Однако, как я и сказала, сие было непростительной наглостью, – суровым тоном проговорила великая княгиня и глубоко задумалась. Мы не тревожили ее, и лишь спустя сорок секунд уже спокойным голосом Оболенская продолжила: – Ладно, оставим большую политику. Я сама разберусь с этим вопросом. – Женщина посмотрела на часы, затем перевела взгляд на меня. – Аскольд, афишировать нападение на вас мы не будем. Наша первостепенная задача – подготовить вас к сегодняшнему