покажете, где похоронили Рожкова. Надеюсь, вы понимаете, что мы специально его подставили, чтобы отвести от вас подозрения?

– Понимаю и ни капельки не осуждаю. Собаке – собачья смерть, – пожал плечами Шакутин. – Рожков – не тот тип, о котором стоило бы жалеть. А за то, что спасли меня от косых взглядов Каурова – спасибо, Георгий Олегович.

– Не стоит благодарности. Вы помогли нам, мы ответили тем же. Теперь касательно вашего будущего: вашей личностью заинтересовался сам товарищ Маркус, поэтому можете не переживать – советская власть не собирается вас преследовать.

– Спасибо за добрые вести! – Как ни пытался собеседник сдерживать чувства, от меня не скрылась охватившая его радость.

Только тот, кто побывал в его шкуре, мог сейчас по-настоящему понять Шакутина.

– Не за что, Лев Семёнович. Как только сдадите контрреволюционное подполье, вас полностью восстановят во всех правах. И тогда смело возвращайтесь к жене. Правда, я бы посоветовал вам уехать не только из Рудановска, а вообще из губернии. Кто знает, что взбредёт в голову верхушке «Мужества», и не вздумают ли они отомстить…

– Вы словно прочитали мысли в моей голове. Само собой, нам с Лидой здесь делать нечего. Уедем куда глаза глядят. Россия большая, найдётся местечко и для нас, – его глаза мечтательно сверкнули.

– Так что насчёт Каурова, – вернул его я к реальности.

– У вас появился отличный шанс взять Каурова. Завтра он вылезет из своей норы, чтобы сесть на поезд до Петрограда, – сказал Шакутин.

– Вы знаете, зачем он туда едет?

Лев Семёнович пожал плечами:

– Он старший и не обязан мне докладываться.

– Но что-то можете предположить?

– Если вас устроит моя версия, охотно с ней поделюсь: после недавнего провала он хочет встретиться с кем-то из петроградского отделения «Мужества», чтобы оправдаться и получить какие-то новые инструкции. Но… это всего лишь мои догадки, а не факты, – вздохнул собеседник.

– Кауров будет один?

– В таких делах помощники ему не нужны. Кстати, у меня есть ещё две новости, и обе касаются персонально вас, Георгий Олегович, – загадочно произнёс Шакутин.

– И по традиции: одна плохая и одна хорошая? – хмыкнул я.

– А это уже вам решать, – откликнулся Шакутин. – Первая новость: Кауров дал мне другое задание, так что вопросом вашего физического устранения я больше не занимаюсь.

– То есть меня больше не планируют убивать? – спокойно спросил я.

– Отнюдь, Георгий Олегович. Кауров так легко своими планами не поступается. Вас по-прежнему собираются лишить жизни, но теперь сей вопрос поручен другому исполнителю. И это, как понимаете, вторая новость.

– Кто он? – нахмурился я.

– Исполнитель? К сожалению, в детали меня не посвятили. Знаю лишь, что вы лично знакомы, что он имеет на вас зуб и… когда-то он служил в здешней милиции. А уж насчёт остального – увольте, Георгий Олегович, выложил всё, что удалось выяснить.

Я задумчиво кивнул.

– Вы очень мне помогли, Лев Семёнович. Кажется, я знаю, о ком речь. Есть у меня тут один… недоброжелатель. Только я ни за что бы не подумал, что он в итоге решится на такое.

– Предупреждён, значит, вооружён. Я залягу на пару дней, Георгий Олегович, и всплыву, когда Кауров окажется в ваших руках. Лида, кстати, тоже, так что не удивляйтесь пустой квартире. А пока до свидания!

Мы простились.

Шакутин первым исчез в наступавшей вечерней темноте, я пошёл вторым.

Люблю размышлять на ходу, а поскольку до города ещё шагать и шагать, есть вероятность придумать что-то путное.

Итак, по Каурову – эта операция, по идее, должна целиком и полностью осуществляться силами ГПУ, так что спокойно сливаю Архипу информацию о завтрашней поездке контрика в Питер, пусть готовит операцию и подтягивает проверенных людей. Это чистой воды политика, Жаров в ней должен чувствовать себя как рыба в воде.

Кесарю кесарево, а мне и своего криминала за глаза и за уши.

Тем более на повестке нарисовалась новая проблема: меня будет мочить кто-то из бывших ментов Рудановска. Ну, а кто здесь самый обиженный на меня?

Понятно, что Митрохин, только его уже давно на том свете в котле варят. Следующий за ним по очереди – Филатов. Его я выпнул из уголовного розыска, жаль, что посадить не смог. Он мне ещё при встрече посоветовал ходить и оглядываться. Что это, спрашивается, как не угроза?

Видать, сильно я его зацепил, раз он решил перейти от слов к делу. Не каждый «крышеватель» бизнеса способен влёгкую переквалифицироваться в киллера.

И опять хреново, что никакой конкретики против Филатова нет, так что взять его за жабры проблематично. Могут заявить, что свожу с ним какие-то счёты…

Что, сдаваться? Ждать, когда Филатов наделает во мне лишних отверстий?

Хренушки! Лучшая защита – нападение. Помнится, впервые о преступлениях Филатова я узнал от владельца лабаза Стасевича. Вот возьму этого нэпмана в оборот и заставлю дать на Филатова показания, а там, глядишь, кривая куда-нибудь вывезет.

Иногда, по совету Наполеона, нужно сначала ввязаться в бой. Остальное само приложится.

Обожаю, когда ситуация становится предельно ясной и понятен алгоритм хотя бы первых действий.

Всё, звоню Жарову насчёт завтрашней поездки Каурова в Петроград (Архип обмолвился, что будет торчать на работе допоздна, так что телефонный звонок должен застать его на месте), пусть сам доводит до ума эту тему. Арестовывает своего контрика, выбивает показания, ищет «крысу» в ГПУ.

А я буду разруливать вопрос с Филатовым. Пора этой гниде ответить за всё, что он натворил. Тем более у меня к нему ещё и личный интерес нарисовался.

Помирать нам рановато, есть у нас ещё дома дела… До хренища дел, если что.

Дежурный если и удивился моему возвращению в отделение, однако виду не подал. Поднялся и отрапортовал, что происшествий за время его дежурства не случилось (признаюсь, его рапорт звучал для моих ушей как музыка).

Я кивнул и вошёл в свой кабинет.

Всего один звонок и домой, спатеньки. Завтра… завтра будет масса беготни, надо подготовиться, накопить силы.

Снял трубку, через барышню вызвонил Жарова и удивился, услышав в трубке его хриплый и расстроенный голос:

– Быстров… Это ты? Меня пришли арестовать, стоят за дверью. Дождись товарища Маркуса, Георгий, слышишь?

Раздался какой-то шум и треск, связь прервалась.

Я замер с трубкой в руке.

Кажется, Кравченко сделал очередной ход в этой игре.

Глава 23

По какому поводу арестовали Жарова, неважно. Наша служба не только опасна и трудна, она ещё и даёт тысячу причин, по которым придраться до служивого человека – что высморкаться. И напрягаться не нужно.

Сколько оперов позакрывали, чтобы элементарно вывести