После очередного жесткого разговора с бригадой монтажников Гадюка в сердцах предложил всех русских уволить и набрать вместо них таджиков.

– Ага! Нанимаем, заставляем пахать, через две недели даем авансик, потом месяца два, а если получится и больше, кормим обещаниями, – ухмыльнулся Алексей Ковалько.

– Как начинают борзеть, звоним знакомым ментам и сдаем нелегальных иммигрантов, – продолжил Дэн.

– Было такое, – буркнул Антонов. – Буркалов недавно отчебучил.

– «ИнвестМонтаж»?

– Да, новостройка на проспекте Мира. Нанял гастарбайтеров и кинул как следует.

– Жалко, – вздохнул Денис.

– Кого? Азиатов? Так они сами напросились.

– Все равно жалко. Люди все-таки. Ладно, замнем.

Особых симпатий к гастарбайтерам Денис не испытывал, не те они люди, не наши. Независимость себе вырвали с кровью и мясом. Что в 90-х годах в азиатских и закавказских республиках творилось – вспоминать больно. Один только лозунг «Русские, не уезжайте – нам нужны рабы» чего стоит! Получилось, как и у нас, тоже не смогли жить самостоятельно, тоже разом все, что было, разорили, развалили и потеряли. Только у нас Советский Союз смог защитить своих граждан, обеспечить эвакуацию славянского населения либо помочь сплотить полунезависимые анклавы, а в этом мире людей бросили на произвол судьбы.

Прошло время, и дети тех, кто с пеной у рта размахивал зеленым знаменем, грабил и убивал, поехали на заработки в Ругию. Голодно на родине. Солнце светит, а манны небесной нет. Хлеб с неба не падает, его выращивать надо. В Ругии приезжие брались за любую работу, готовы были пахать от зари и до зари. Платили им немного, и тем самым возникла конкуренция с коренным населением. Как Денис понимал, предпринимателям всегда выгоднее платить меньше, предпринимателю выгоден бесправный работник, которого в любой момент можно выставить за ворота. Выходила нехорошая вещь: уровень зарплат падал, качество работы тоже. Местным приходилось затягивать пояса. Деньги, кровь государства, вместо того чтоб циркулировать внутри страны, утекали в ближнее зарубежье.

Лично Денис ни за что бы не взял на работу чужаков, пусть он сам подпольщик, но есть правила игры, есть элементарное приличие: не гадить в доме, где гостишь. С другой стороны, беззастенчиво кидать людей – это подлость. Нельзя так. Лучше сразу отказать, пройти мимо, чем так вот: попользовался и выбросил.

– Это все мелочи жизни, – вздохнул Ковалько, – запомним, что с Буркаловым и его «ИнвестМонтажом» дел не иметь, и черт с ним. Я вчера с Зеленым связывался.

– Новости?

– Новое задание. Тебе, Дэн.

– Говори, командир.

– Помнишь, ты докладывал о своем двойнике?

– Было дело.

– Интересный случай. – Ковалько потер переносицу. – Очень интересный. Несмотря на разницу в воспитывающем и формирующем воздействии окружающей среды на моральные и интеллектуально-поведенческие императивы личности, твой двойник получился очень похожим на тебя.

– Командир, а можно русским языком?

– Да характер у тебя твердый, не сломался в этом гадюшнике, – пояснил Слава Антонов. – И человек ты хороший, надежный. Молоток.

– Можно и так сказать, – улыбнулся комитетчик. – У вас двоих необычайно много общего.

– Он же вроде в армии не служил?

– Нет, срочную отбарабанил десантником.

– Я не о срочной.

– В этом мире и это подвиг. Отличия в биографии – это мелочь. Скажи, ты квартиру и машину сам выбирал? За тридцать, а холостяк. Кадровый офицер, работа в Африке, фронтир цивилизации. Неоднократно был судьей и шерифом в одном лице.

– У твоего близнеца серебристый «Опель Астра», сам переехал в Приреченск, живет в двушке на пятом этаже девятиэтажки, – пояснил Гадюка, – работает начальником службы безопасности в крупной фирме, это офицерская должность. Дальше продолжать?

– Зеленый решил вербовать?

– Нет, шеф был против, – серьезно сказал Алексей. – Решение пришло с самого верха. По моим данным, игру предложили Строгов и Трубачев.

– Старики-разбойники, – скривился Денис.

– Инициатором контакта положено быть тебе. Мы только в обеспечении.

– А где целая орда научных светил психиатрии, которые будут наблюдать, как местного Дэна кондратий хватит, когда ему наш Дэн представится? – оскалился Гадюка.

– Обойдемся. Я же сказал: мы вдвоем в обеспечении.

– Нечего гадать, – протянул Денис с видом и тоном идущего на казнь узника. – Когда и как я с ним «случайно» встречаюсь?

– После Нового года, не раньше. Как раз информацию соберем. Как раз с делами разберемся. Не забывай, тебе послезавтра ехать в Питер, разговаривать с поставщиками.

– Есть, товарищ старший лейтенант.

– Ребята, – Ковалько укоризненно покачал головой, – ну не надо палиться. Ни один из нас в армии не служил, военники у нас купленные, закосили, и уж тем более, не дай боже, ни в коем разе с ФСБ не связаны.

– Ошибаешься, братан, – хмыкнул Гадюка, – наш Дэн с ФСБ связан. Он с ними водку пьет.

– Это не считается, – расхохотался Денис. Молодец Славка! Вовремя напомнил про друзей-чекистов. Были у Панфилова – ой, извините, у Дениса Муромцева – такие друзья. Успел найти контакт, познакомиться и подружиться с одним майором из известной Конторы.

Время шло. Дела, работа, фирма отнимали все свободное время, да еще приходилось не забывать о своих непосредственных обязанностях и настойчиво заводить нужные знакомства с нужными людьми. Приходилось быть очень общительными, деловыми, энергичными, прогрессивными людьми. Смысл последнего слова Денис понимал весьма смутно, но в этом обществе так принято.

Под Новый год город потрясло жуткое убийство начальницы отдела социальной опеки. Слухи ходили самые разные, с каждым днем появлялись все новые и новые подробности. К известному агентству «Одна бабка сказала» Дэн относился скептически, но не мог не отметить, с какой скоростью вроде бы не афишируемые пикантные подробности дела стали известны всему Приреченску. Определенно, общественное мнение было на стороне неизвестных народных мстителей, вступившихся за семью Петровых.

Естественно, Денис и его товарищи навели справки по своим каналам, помогли знакомства в полиции и ФСБ. Выводы были сделаны – в городе существует законспирированная подпольная организация. Слава Антонов, правда, отнесся к этой идее весьма скептически, но под давлением неопровержимых аргументов согласился с мнением офицеров. Тем более вскоре был обнаружен труп известного детского врача Марка Апельсинова. Почерк тот же самый: работали дерзко, на грани риска, но чисто: ни одной улики, ни одного следа, ни одного отпечатка. Профессиональная работа.

– Так что решать будем? – Алексей Ковалько обвел взглядом собравшихся у него дома коллег.