– Бедный…

Михаил чуточку вздрогнул и напрягся, когда она ласково провела ладонью, такой теплой и нежной, по щеке. От того места, где она коснулась, пошло непонятное тепло, согрело грудь и заставило сердце стучать чаще.

– Да, – проговорила она медленно, – ты вроде бы прав, но это же… так печально…

Азазель развел руками.

– Бывают печали и похуже. Вон в соседнем районе башенный кран рухнул от ветра, пять автомобилей раздавил! В последнем бабу с ребенком и щенком. К счастью, щенка удалось вытащить, но лапку сломал… Вся страна переживала, деньги на операцию собирали через фейсбук. Теперь он герой всего района, а в инете два миллиона лайков.

Когда свернули на их улицу, Михаил наконец спросил тревожно:

– Не будет слишком заметно?

Азазель отмахнулся.

– В милицейской сводке напишут, что на юго-востоке столицы в спальном районе случилась бандитская перестрелка. Или произошла, как будет отражено в сводках. Жертв нет, дело закрыто.

– А раненый?

– В больницу не пойдет, – заверил Азазель, – он же бандит. У них найдется подпольное. А не отыщется – сдохнет. Все лучше, чем снова в тюрьму за грабеж с покушением на убийство.

Михаил искоса поглядывал на Синильду, она побледнела и напряжена, но держится достойно, с некоторой даже надменностью, а что молчит, это явно не хочет показать, как дрожит ее голос.

Видимо, прав Азазель, умные девушки с блистательной внешностью стараются подняться повыше, чем просто работать в бюро эскорта, потому свободное время мучают себя в тренажерных залах, на уроках театрального мастерства и всяких бальных танцев, а на кухне вынужденно отказываются от всяких вкусностей. И заранее стараются научиться тому, что может пригодиться в кино: красиво падают, стреляют, ездят на мотоциклах…

Азазель погнал автомобиль по пандусу в подземный гараж, оттуда втроем поднялись на его этаж. Сири замешкалась, открывая дверь, Михаил покосился на Азазеля, тот стоит с дико искривленной рожей и выпученными глазами.

– Ты чего?

– Приучаю, – ответил Азазель, – чтобы узнавала. Если вдруг приду с такой же побитой рожей, какая у тебя, а она меня в дом не пустит.

Дверь распахнулась, Азазель галантно пропустил обоих вперед, но сам вошел, на ходу сбрасывая туфли и расшвыривая по прихожей, а еще стаскивая через голову модную рубашку с бриллиантовыми запонками.

Синильда сказала уже прежним щебечущим голоском:

– Если вы не против, я в ванную.

– Не против, – ответил Азазель и вздохнул вдогонку. – Почему я не сделал стены прозрачными?

Она задорно улыбнулась, дверь ванной комнаты захлопнулась, а потом слышно было, как задвинулась и плотная штора душевой кабины.

Михаил проводил ее взглядом, а когда его чуткий слух уловил легкий шум водяной струи, сказал шепотом:

– Ничего не понимаю в этой вашей жизни! После того урока, что получили… рискнули снова?

– Ты о чем? – спросил Азазель. Всмотрелся в серьезного Михаила, издевательски хохотнул. – Все еще не понял, что мир велик и даже Москва побольше Рима?… Намного побольше.

– Ты о чем?

– Это другие, – пояснил Азазель. – Те наехали на мой бизнес, хотели получать по старинке процент, а в этот раз некий некто заинтересовался именно тобой. Так что будь настороже. Это было неспроста.

Улыбка исчезла с его лица, взгляд стал холодным и расчетливым.

– Заметно, – буркнул Михаил.

– Нет-нет, – уточнил Азазель, – ты еще не понял. Это было еще не покушение, как ты возомнил в своей гордыне. И не связано с тем орлом, что так классно обработал твою харю. Надо бы тебе походить с такой дольше, вживаясь в роль человека.

Михаил подумал, кивнул.

– Да, это как-то мелко.

– Кто-то нами заинтересовался еще, – пояснил Азазель. – С их стороны это простая, даже рутинная проверка. Чтобы понять, тот ли ты, кто появился в этом мире и который дурацки выдал себя четырьмя всплесками. В этом деле никакой точности, если всплеск не рядом. Эти люди были посланы умереть…

– Что?

Азазель поморщился.

– Не понимай все так буквально. Конечно, умирать не собирались и даже не думали, что их послали на смерть. Подумаешь, замочить или даже просто отхреначить двух городских пижонов!.. Но теперь, хоть мы себя и не выдали, но крутыми парнями показали. От тебя могут отстать, а могут и не отстать… Понимаешь, что это значит?

– А от тебя?

Азазель ответил почти весело:

– А меня за що?… Я здесь свой. Во-первых, демон для тех, кто в теме, к тому же совсем не мелкий. Со мной лучше не связываться даже архангелам. Ну ладно, за исключением тебя. Всех остальных побью. А кто не в теме, для тех я достаточно крутой бизнесмен, который всегда умеет дать сдачи.

Михаил взглянул на него в упор.

– Тогда почему наехали на твой ресторан?

Азазель чуть приподнял бровь.

– А на нем написано мое имя? Знаешь ли, здесь иногда регистрируют на посторонних лиц…

– Я вот все думаю, – проговорил Михаил, – если ты на их стороне, почему не ударил в спину?

– Гм, – проговорил Азазель в подчеркнутом затруднении, – а в самом деле… почему такое не пришло в голову?… Эх, что ж ты так поздно подсказал!.. Ладно, еще случай точно будет. За мной не заржавеет.

Донесся стук отодвигаемой двери душа. В комнате появилась Синильда, стройная, красиво завернувшаяся в широкое махровое полотенце, на голове замысловатый тюрбан из полотенца поменьше.

Улыбнулась обоим мило, у Михаила от ее улыбки ликующе подпрыгнуло сердце.

– Заодно и голову помыла, – прощебетала она. – Это чтоб вы не выгнали на ночь на улицу девушку с мокрой головой, где сразу простужусь. Я ж такая нежная, сразу откину копытца.

– Нет, – сказал Михаил серьезно, – не выгоним. И у тебя не копытца.

Он покраснел, вспоминая, как с нежностью мял и тискал ее всю, даже эти маленькие ступни, как принято говорить о женских, хотя у Синильды не маленькие, а вполне пропорциональные ее росту, но такие нежные, вкусно пахнущие…

Она ответила с печальным вздохом:

– Твой друг выгонит.

– И он не выгонит, – заверил Михаил и посмотрел на Азазеля строго. – Он не совсем злой, хотя я его не понимаю. И вообще…

Азазель сказал патетически:

– Синильда, он встанет за тебя горой и размажет меня по стенам, если обижу тебя словом или взглядом. Про остальное вообще молчу ввиду нехотения быть убитым прямо здесь и сейчас.

Она мило улыбнулась Михаилу.

– Странные вы ребята… Нет-нет, я не спрашиваю, чем занимаетесь. В нашем агентстве приучают не задавать таких вопросов.