"Вот так прокалываются опытные разведчики, на сущих мелочах", — подумал Казик и тут почувствовал, как в его голове забегала шустрая мыслишка.

Мелочи… мелочи… А ведь это любопытно… очень даже… Это обязательно надо проверить…

Он схватил телефон и набрал номер Борисевича.

— Вам удалось договориться о встрече с Ольховниковой? — едва услышав голос Казика, спросил тот.

— Удалось, причём она весьма оперативно назначила мне встречу, я даже не ожидал. Она сказала, что вопрос, который интересует меня, ей тоже интересен.

— Хорошо, после возвращения жду вашего звонка.

Похоже, начальник службы безопасности был сильно занят, сквозь трубку прорывался какой-то отдаленный и весьма возбужденный говор, а интонации самого Борисевича явно выдавали желание побыстрее отключиться.

— Подождите!

— Ну? — прозвучало это не слишком любезно. Даже мягкость голоса не скрывала нетерпения.

— Я тут подумал об одной детали. Весьма и весьма любопытной. Вы предположили, что похитители прятались в техническом отсеке около туалета. Они могли видеть, как в этот самый туалет направились Маргарита Викторовна и девочка. А если бы они туда не направились? Еланцева ведь предлагала просто забрать кофточку и почистить. Это Карина решила проявить самостоятельность. И вообще никакого сока могло не быть. Тогда как бы Карину стали выкрадывать? Вы ведь наверняка об этом думали?

— Допустим, — произнес уклончиво Борисевич.

— Так вот мне в голову пришла одна идея. У похитителей должна была быть стопроцентная возможность контролировать ситуацию. Они должны были совершенно точно знать, что происходит в кабинете Феклистова, и в зависимости от этого выстраивать схему похищения.

— Подать сигнал им могла только Еланцева. В какой-то мере Феклистов… То есть мы опять возвращаемся на круги своя?

— Совсем необязательно. Есть совершенно другой вариант. — Казик выждал несколько секунд, Борисевич не торопил. Похоже, уже сам перестал торопиться. — Феклистов всегда принимает клиентов в своем кабинете, это хорошо известно. Значит, самое верное средство держать ситуацию под контролем — это установить в его кабинете "жучок". И слушать всё, что там происходит. Улавливаете?

На сей раз паузу взял Борисевич. И молчал не меньше минуты, после чего произнес с некоторым удивлением:

— А ведь это действительно вариант. Почему я об этом не подумал?

— Увы, мы часто упускаем мелочи, — деликатно утешил психолог.

— Хороша мелочь! — явно хмыкнул специалист по безопасности. — Я сейчас отправлю ребят в салон, пусть поищут. Скорее всего, "жучок" уже сняли, но может остаться какой-то след. В любом случае докопаются, кто за последнюю неделю заходил в кабинет. Вряд ли прослушку установили месяц назад — слишком опасно, в любой момент могли чисто случайно обнаружить.

— Если "жучок" уже убрали, надо обратить внимание, кто заходил по меньшей мере дважды.

— Это уж само собой.

На сей раз Борисевич был явно недоволен указаниями Казика. Что он, в конце концов, совсем дилетант?

— Надеюсь, — с легким оттенком подобострастия поинтересовался Аркадий Михайлович, — вы сообщите мне результат ваших поисков?

— Надейтесь.

— А я вам сразу же перезвоню, как только пообщаюсь с госпожой Ольховниковой.

— Это уж само собой, — повторил Борисевич.

Клавдия Григорьевна Ольховникова внешне являла собой полную противоположность Маргариты Викторовны Еланцевой. Высокая, дородная, со жгуче-чёрными волосами и почти такими же глазами, с внушительными бедрами и впечатляющей грудью, нарочито подчеркнутыми красным облегающим платьем. В ней всё выглядело величественным, начиная от фигуры и заканчивая низким голосом. Единственной деталью, "выпадающей из картины", были тонкие губы, похожие, несмотря на умелый макияж, на неровную, постоянно колышащуюся ленточку. Она махнула Казику ладонью в сторону кресла, стоящего у противоположного края внушительного стола. Ладонь, пожалуй, тоже "выпадала" — маленькая, изящная, с длинными пальцами.

Повод для встречи с Ольховниковой выглядел весьма красиво. Доцент кафедры психологии педуниверситета проводит исследование психологии творчества людей, которые занимаются дизайном одежды, и пришел к широко известной в городе руководительнице салона мод в надеже получить ответы на ряд специфических вопросов, а также рекомендацию: с кем ещё из коллег Ольховниковой полезно будет Казику пообщаться. Покопавшись в Интернете, Аркадий Михайлович выписал несколько фамилий, которые, дополнив Феклистовым, и принялся зачитывать Клавдии Григорьевне.

Первая фамилия вызвала у Ольховниковой иронию, вторая — сарказм, третья — презрение, а четвертая — вопрос:

— С Феклистовым вы тоже намерены встретиться?

— А вы не рекомендуете? — почтительно поинтересовался Казик.

Губы Ольховниковой изогнулись волной, однако ни одного слова эта волна не выплеснула на "берег".

— Вообще-то я слышал, — быстренько принялся заполнять паузу Аркадий Михайлович, — что в нашем городе есть два самых лучших модельера: в первую очередь вы, а во вторую — Феклистов. Причем вы оба особо интересны с точки зрения психологии именно потому, что у вас совершенно разные подходы к творчеству. Это правда?

— Правда, — величественно кивнула Ольховникова. — И с Вениамином, и с Маргаритой Еланцевой, которая у него заведует салоном, я знакома со студенчества. С Вениамином у меня разные подходы к творчеству, а с Маргаритой — к бизнесу. В отличие от этой парочки я в своем салоне всем руковожу сама.

— Да что вы говорите! — восхитился Казик.

— Вот именно! Это Вениамин может себе позволить фантазиями заниматься и не заботиться о том, как зарабатывать деньги. А Маргарита может себе позволить быть рыбкой-прилипалой и не думать о том, как лучше удовлетворить запросы клиентов.

— Но у них вроде успешная фирма… — изобразил растерянность Аркадий Михайлович.

— Вот именно что "вроде"! — фыркнула Ольховникова. — Конечно, Маргарита с её аккуратностью и усердием более или менее разобралась, как вести дела, чтобы не прогореть в любой момент, но разве же это настоящий бизнес? Топчется на месте и никакого развития! Потому что бизнес, особенно наш, требует свежих идей и определенного риска. А она с Вениамином даже на московский фестиваль ринулась уже после того, как я туда собралась.

— Фестиваль? А что за фестиваль, если не секрет?

— Да никакого секрета! В Москве будет проходить фестиваль моды, куда приглашены региональные мастера. Естественно, самые лучшие, причём в первую очередь имеющие солидные рекомендации. У меня их целых три! Ну и Еланцева тоже что-то там добыла… уж не знаю, кто подписался под Феклистова.

— А он… не совсем достоин?

— Я бы так, конечно, не сказала… — попыталась проявить объективность Клавдия Григорьевна. — Он достаточно профессиональный мастер… не лишённый оригинальности, что на фестивалях ценится… Но! — Она вдруг всколыхнулась в кресле, а губы и вовсе изогнулись дугой. — Мы создаем одежду для людей, которые эту одежду собираются носить в соответствии с модой. Вениамин, разумеется, вынужден шить такую одежду, чтобы зарабатывать деньги, но его всегда тянет на безумные фантазии. Фестивальный показ это только приветствует, фестиваль дает для этого широчайший простор. Высокая оценка на фестивале — это репутация. Оригинальность