– Какой совет?

– Не противоречьте своему сыну! В его возрасте решенияпринимаются самостоятельно. Его выбор не совпадает с вашим, но это не значит,что вы правы. Если это обернется для него несчастьем – будьте готовы кнесчастью. Помогите ему, когда он будет нуждаться в вашей помощи. Но ненастраивайте его против себя!

– Вы ничего не поняли.

Она встала. Губы ее дрожали.

– Напротив, мадам, я отлично понял. Я, Эркюль Пуаро,способен понять материнское сердце, как никто другой. И я еще раз говорю вам:будьте терпеливы. Будьте терпеливы, спокойны, скройте свои чувства. Кто знает,может быть, эта женитьба расстроится сама по себе. Сопротивление толькоожесточит вашего сына!

– Прощайте, мсье Пуаро, – холодно сказала она. – Вы меня разочаровали.

– Очень сожалею, мадам, но я не могу помочь вам. Выпоставили меня в трудное положение. Видите ли, я уже имею честь помогать ледиЭджвер.

– О, все ясно. – Ее голос был как лезвие ножа. – Вы излагеря противника. Этим, вероятно, и объясняется тот факт, что леди Эджвер досих пор не арестована за убийство мужа.

– Что, мадам?

– Мне кажется, вы слышали, что я сказала. Почему ее неарестовали? Ее там видели в тот вечер. Она пришла к нему в кабинет. Кроме нее,к нему никто не входил, а наутро его нашли мертвым. Но ее все же неарестовывают. Наша полиция насквозь продажна.

Трясущимися руками она повязала на шею шарф и, едва заметнокивнув, вышла из комнаты.

– Ух! – воскликнул я. – Вот ведьма! Но я от нее в восторге,а вы?

– Вы в восторге от того, что она хочет переделать Вселеннуюпо своему разумению?

– По-моему, она всего лишь заботится о сыне.

Пуаро кивнул.

– Вы правы, Гастингс, но подумайте, неужели герцогу так ужпротивопоказано жениться на Сильвии Уилкинсон?

– Не думаете же вы, что она его любит!

– Нет. По всей видимости, нет. Но она влюблена в егообщественное положение. Она будет играть свою роль с охотой. Это вовсе некатастрофа. С таким же успехом герцог мог жениться на девушке своего круга,которая вышла бы за него из тех же соображений, и никто не поднимал бы вокругэтого шума.

– Да, но...

– А представьте, что он женился бы на девушке, которая егострастно любит. Что в этом хорошего? Сколько вокруг мужей, чьи любящие женыпревращают их жизнь в ад? Они устраивают компрометирующие их сцены ревности,претендуют на все их время и внимание. Нет, такие жены вовсе не подарок.

– Пуаро, – сказал я. – Вы неисправимый старый циник.

– Ничего подобного, я всего лишь размышляю. Если хотитезнать, я целиком на стороне доброй мамочки.

Я не мог удержаться от смеха, услышав, как он характеризуетзаносчивую герцогиню.

– Почему вы смеетесь? Я серьезно. Здесь есть над чемпоразмыслить.

– Не вижу, какой могла бы быть ваша роль, – сказал я.

Пуаро пропустил мое замечание мимо ушей.

– Вы заметили, Гастингс, как хорошо осведомлена герцогиня? Икак мстительно настроена? Она все знает о Сильвии Уилкинсон.

– Да уж, она гораздо больше прокурор, чем адвокат, – сказаля, улыбаясь.

– Откуда ей это известно?

– Сильвия рассказала герцогу, герцог – ей, – предположил я.

– Может быть, однако...

Раздался телефонный звонок, и я снял трубку. Затем янесколько раз и с разными промежутками времени сказал «да». Положив наконецтрубку, я возбужденно повернулся к Пуаро.

– Звонил Джепп. Во-первых, вы, как всегда, «молодчага».Во-вторых, он получил телеграмму из Америки. В-третьих, он нашел таксиста.В-четвертых, он спрашивает, не хотите ли вы заехать к нему и послушать егобеседу с таксистом. В-пятых, вы снова «молодчага», и он, оказывается, былубежден, что разгадка близка, с того самого момента, когда вы предположили, чтовсем этим руководит кто-то неизвестный. Я не стал говорить ему, что у настолько что была посетительница, которая считает, что полиция продажна.

– Значит, Джепп склоняется к теории Злодея-Невидимки? –пробормотал Пуаро. – Забавно, что это произошло в то время, когда у менявозникла другая теория.

– Какая?

– Теория, по которой причина убийства не имеет отношения ксамому лорду Эджверу. Представьте себе кого-то, кто ненавидит СильвиюУилкинсон, причем так сильно, что готов послать ее на казнь за «убийство» мужа.C'est une idee, ca![52]

Он со вздохом поднялся.

– Пойдемте, Гастингс, послушаем, что скажет Джепп.

Джепп допрашивал пожилого человека с клочковатыми усами, вочках, с хриплым и одновременно жалобным голосом.

– А, вот и вы, – сказал Джепп. – По-моему, все окончательнопрояснилось. Этот человек – его фамилия Джобсон – 29 июня посадил на Лонг Акр всвою машину двух пассажиров.

– Верно, – отозвался Джобсон. – Хороший был вечер, лунный.Джентльмен и барышня остановили меня у станции метро.

– Они были в вечерних туалетах?

– Да. Он в белом жилете, она в белом платье с вышитымиптичками. Наверное, ходили в Оперу.

– Который был час?

– Начало двенадцатого.

– Что случилось дальше?

– Дальше они велели мне ехать на Риджентгейт к дому, которыйукажут. И сказали, чтобы я поторапливался. Все пассажиры это говорят. Как будтомне выгодно тянуть время! Чем скорее отвезешь одних и посадишь других, темлучше. Но они почему-то об этом не думают. А если, не дай бог, произойдетнесчастный случай, я же буду и виноват.

– Погодите, – нетерпеливо прервал его Джепп. – При чем здесьнесчастный случай? Его ведь не было?

– Н-не было, – неохотно подтвердил таксист, которого Джепплишал возможности излить душу. – Чего не было, того не было. Я доехал доРиджентгейт минут за семь, не больше, и тут джентльмен постучал в стекло ивелел остановиться. Примерно у дома № 8. Потом они с барышней вышли, барышняперешла улицу и пошла назад по противоположной стороне, а он остался стоятьрядом с машиной и сказал мне, что надо подождать. Минут пять он стоял спиной комне, руки в карманах, и смотрел в ту сторону, куда она ушла, а потом буркнулчто-то – я не разобрал – и пошел туда же. Я не спускал с него глаз, потому чтоне хотел, чтобы меня надули. Бывало такое. Он поднялся на крыльцо одного издомов на противоположной стороне и вошел туда.