Я заметил, что Пуаро становился все более недовольным ибеспокойным. В последнее время нам совсем не попадались интересные случаи,ничего, где мой друг мог бы проявить свой острый ум и необычайную способность кдедукции.

В то утро он отложил в сторону газету с возгласом нетерпения«Уфф», что было более похоже на шипение кота.

— Они меня боятся, Гастингс. Эти ваши английские преступникибоятся меня! Если рядом кошка, мышка не сунется за сыром!

— Думаю, что в большинстве своем они даже не подозревают овашем существовании, — рассмеявшись, сказал я.

Пуаро посмотрел на меня с укором. Он вечно воображает, чтовесь свет только о нем говорит и думает. Да, он действительно сделал себе имя вЛондоне, но навряд ли его имя наводит ужас в преступном мире.

— Что скажете об ограблении средь бела дня ювелирногомагазина на Бонд-стрит несколько дней назад? — спросил я.

— Ловкая работа, — одобрительно заметил Пуаро, — хотя не вмоем вкусе, но, в конце концов, каждому свое! Мужчина набалдашником тростиразбивает зеркальное стекло витрины ювелирного магазина и выгребает вседрагоценности. Достопочтенные граждане тут же хватают его, появляется полиция.Преступник пойман на месте преступления. Драгоценности при нем. Его отводят вучасток, и там-то выясняется, что драгоценности фальшивые! Настоящие он передалсообщнику — одному из вышеупомянутых достопочтенных граждан. Конечно, он сядетв тюрьму, но, когда выйдет, его будет ждать кругленькая сумма. Да, неплохопридумано. Но я бы придумал что-нибудь получше. Иногда, Гастингс, я жалею освоих моральных принципах. Было бы так приятно, для разнообразия, нарушитьзакон.

— Не падайте духом, Пуаро. Вы ведь знаете, что в своейобласти вы непревзойденный, профессионал.

— Да, но что новенького в этой моей области?

Я взял газету.

— Вот, например, таинственная смерть англичанина вГолландии, — сказал я.

— Газеты всегда так пишут, а потом выяснится, что он простосъел испорченную рыбу и умер по вполне естественным причинам.

— Tiens![1] — воскликнул Пуаро, выглядывая из окна. — Там,внизу, на улице, та, кого называют в романах «леди под вуалью». Она поднимаетсяпо ступенькам, она звонит… Она идет к нам. Должно быть, дело будет интересное.Когда девушка так молода и красива, она не закроет лица без серьезной причины.

Минуту спустя гостья уже входила в комнату. Как и говорилПуаро, ее лицо было действительно закрыто вуалью. Было невозможно разглядеть еечерты, пока она не подняла свою вуаль из черных испанских кружев. Тут я увидел,что интуиция Пуаро и на этот раз не подвела его, Леди была необычайно хорошасобой, с чудными белокурыми волосами и огромными голубыми глазами. Подорогостоящей простоте ее костюма я сразу сделал вывод, что она принадлежит квысшим слоям общества.

— Мосье Пуаро, — проговорила леди своим нежным певучимголосом, — я попала в беду. Я не слишком-то надеюсь, что вы сможете мне помочь,но я слышала, вы творите такие чудеса… Вы — буквально моя последняя надежда. Япришла просить вас совершить невозможное.

— Невозможное меня всегда прельщает, — сказал Пуаро, — прошувас, мадмуазель, продолжайте. Наша прелестная гостья колебалась.

— Вы должны быть со мной откровенной, — добавил Пуаро, — ине должны оставлять меня в неведении ни по какому вопросу.

— Я вам доверюсь, — сказала вдруг девушка, — вы слышали оледи Милисент Касл Воган?

Я взглянул на нее с любопытством. Объявление о помолвке ледиМилисент с молодым герцогом Саутширским появилось в газетах за несколько днейдо этого. Насколько мне было известно, леди Милисент была пятой дочерьюобедневшего ирландского пэра, а герцог Саутширский был одной из лучших партий вАнглии.

— Я — леди Милисент, — продолжала девушка. — Возможно, вычитали о моей помолвке. Я должна была стать самой счастливой девушкой на свете,но, о мосье Пуаро, я попала в ужасную беду! Этот человек, ужасный человек пофамилии Лавингтон, он.., я даже не знаю, как вам это сказать. Я написалаписьмо.., мне было тогда всего шестнадцать, и он.., он…

— Письмо, которое вы написали этому мистеру Лавингтону?

— О нет.., не ему! Молодому солдату… Я была в него влюблена…Его убили на войне.

— Я понимаю, — мягко сказал Пуаро.

— Это было глупое письмо, неосторожное письмо, но, поверьте,не более того. Но в нем были фразы, которые могут быть истолкованы двояко.

— Ясно, — сказал Пуаро. — И это письмо попало в руки мистеруЛавингтону?

— Да, и он угрожает, что, если я не заплачу ему.., огромнуюсумму, которая мне не под силу, он отошлет письмо герцогу.

— Грязная свинья! — возмутился я. — Прошу прощения, ледиМилисент.

— А не разумней ли во всем признаться будущему супругу?

— Боюсь, что нет, мосье Пуаро. Герцог весьма своеобразныйчеловек: он ревнив и подозрителен и склонен верить самому худшему. С тем жеуспехом я могу просто разорвать помолвку.

— Неужели? О Боже! — проговорил Пуаро с весьма выразительнойгримасой. — И что вы от меня хотите, миледи?

— Я подумала, что, может быть, я могу попросить мистераЛавингтона встретиться с вами. Я скажу ему, что вы уполномочены вестипереговоры от моего имени. Может, вам удастся смягчить его требования.

— О какой сумме идет речь?

— Двадцать тысяч фунтов. Это невозможно. Не знаю, смогу ли янайти хотя бы тысячу.

— Наверное, в связи с приближающейся свадьбой вы могли бызанять довольно большие деньги, однако сомневаюсь, что вам удастся собрать хотябы половину указанной суммы. Кроме того, eh bien[2], мне невыносима мысль, чтовам придется платить! Нет, изощренный ум Эркюля Пуаро защитит вас от врагов!Присылайте ко мне этого мистера Лавингтона. Есть надежда на то, что он принесетписьмо с собой?

Девушка покачала головой.

— Не думаю. Он очень осторожен.

— Полагаю, нет никаких сомнений, что письмо действительно унего?

— Он показал мне его, когда я приходила к нему домой.

— Вы приходили к нему? Это было очень неосмотрительно,миледи.