Информация же о синдроме Бриггса – Фаулера оказалась настолько узкоспециальной, что после нескольких дней мучений я почти с теплотой вспомнила журналы, которые принес мне Ричард. В тех статьях я хоть что-то поняла, в монографиях же не понимала ровным счетом ничего!

Досадливо поморщившись, я взялась за лейку. Зато садоводство приносило мне истинное удовольствие. Разве не чудо, когда из крошечного семечка вырастает прекрасный цветок, а черенок с тремя почками через какой-то год превращается в цветущий куст?

Буйство в оранжерее завораживало. Сквозь прозрачную крышу и большие застекленные окна теплицу заливал солнечный свет, от великолепия растений захватывало дух. Разве можно не залюбоваться яркими каскадами ампельных петуний? Горделивыми стрелками гладиолусов? Веселыми шапками герани?

Как жаль, что раньше я этого восторга была лишена! Мама запрещала мне возиться в саду, мол, вдруг соседи подумают, что у нас не хватает денег на садовника? Так что мне позволялось разве что срезать букет, и то нечасто.

Я мимоходом погладила куст мирта, растущий в горшке у входа. Видимо, мистер Вуд хотел вырастить из него штамбовое деревце. Пока же несчастный мирт, сильно обрезанный и лишенный боковых побегов, выглядел жалко, как общипанный цыпленок. На глаза вдруг навернулись слезы. Я ведь похожа на это бедное растение, меня так же обрезали и «формировали крону».

– Ты что, ревешь?

Голос призрака заставил меня подскочить и торопливо вытереть щеки.

– Барт, ты ужасно бесцеремонен! Где твое воспитание?

– Какое еще воспитание у авантюриста? – хмыкнул дух и завис в воздухе, развалившись в кроне лимонного деревца, словно в кресле.

– Мне казалось, что ты – эсквайр… – заметила я, склонив голову к плечу.

– Одно другому не помеха, – отмахнулся ничуть не смущенный призрак. – Сегодня – пятый сын захудалого лорда, завтра – авантюрист, послезавтра – единственный наследник отцовского имения. Жизнь непредсказуема, знаешь ли.

– Знаю, – помрачнела я, вытирая руки лоскутком, служившим полотенцем.

Если вдуматься, моя история изобилует не меньшим числом резких поворотов, и она еще отнюдь не окончена, в отличие от жизненного пути бедняги Барта. Остается надеяться, что мне повезет больше. Не хотелось бы коротать вечность неупокоенным духом, пусть даже вместе с ним.

– О чем думаешь? – осведомился призрак, закинув ногу на ногу.

– О вечности с тобой! – заявила я с пафосом и тихо рассмеялась, когда призрак свалился со своего насеста.

– Шуточки у тебя! – возмутился Барт, снова воспаряя над лимоном, скрестил руки на груди и попытался пристыдить меня взглядом.

Я не прониклась, и призрак, пробурчав что-то про «наглых девчонок», встрепенулся.

– Совсем ты мне голову задурила. Садовник просил тебя предупредить, цитирую: «У меня тут проверка нагрянула, передай Эмили, пусть запрется в комнате и до вечера не высовывает оттуда свой хорошенький носик». Конец цитаты.

– Он так сказал?! – поразилась я, машинально погладив листики бедного мирта.

– Слово в слово, – серьезно подтвердил Барт и не выдержал, ухмыльнулся. – Носик у тебя и правда ничего, а уж какие ножки…

Он театрально зажмурился и поцеловал кончики пальцев, так что захотелось швырнуть в него секатором. Жаль, что толку от этого не будет, разве что окно разобью.

– Нахал! – припечатала я и, гордо задрав расхваленный нос, отправилась в свою каморку.

Я не сетовала на судьбу, хотя провести такой чудесный майский день взаперти было все-таки немного обидно.

Я сильно ошибалась, думая, что призрак даст мне заскучать. Как только я устроилась в постели с книжкой и тарелкой печенья, он просочился сквозь стену и нагло плюхнулся прямо на кровать.

– Уф. Я у тебя спрячусь, ладно? – Он нервно поерзал. – Садовник велел не отсвечивать, а этот его кот…

Я понимающе кивнула.

Хотя сам мистер Вуд отнесся к призраку безразлично, его любимый кот открыл на незваного гостя настоящую охоту. Причинить духу вред он не мог, но, гоняясь за неуловимой добычей, сломал столько цветов и расколотил столько горшков, что в конце концов садовник велел призраку исчезнуть. Кот, однако, все равно что-то чуял. Теперь его нередко можно было застать гипнотизирующим взглядом какой-нибудь с виду пустой угол.

Призрак устроился поудобнее и скосил наглые глаза на мои босые ноги.

– Барт, веди себя прилично! – потребовала я, накрываясь пледом. – Нечего так на меня смотреть.

После всего, что мы пережили вместе, общаться с ним было на удивление легко, и все же определенные границы я преступить не могла.

– Уже и посмотреть нельзя? – фыркнул призрак и состроил обиженную мину. – Бедному бесплотному духу только и остается, что поглазеть, а ты… бессердечная женщина!

– То есть ты все-таки согласен на «вечность вместе»? – осведомилась я, пытаясь сдержать смех. – Я ведь леди, сам понимаешь, так что о небольшой интрижке не может быть и речи.

Барт подмигнул мне и нахально ухмыльнулся.

– Нет уж, на такое я не подписывался. Хотя леди, если уж на то пошло, тоже разные бывают…

И застыл с таким мечтательным видом, что меня кольнула невольная досада.

– Опять мечтаешь о моей прабабке Аделаиде? Боюсь, она уже давным-давно на небесах.

Все-таки приключения дурно на меня влияли. Раньше я бы никогда себе не позволила такой бестактности.

К моему удивлению, Барт не обиделся. Только взглянул как на ребенка и махнул рукой.

– А, что бы ты понимала! – Он встряхнулся по-собачьи, а потом извлек из воздуха ручку и бумагу, столь же призрачные, как и он сам. – Ладно, раз уж мы все равно тут сидим, давай займемся делом.

– Каким? – удивилась я и взяла печенье.

Барт тем временем развернул свою бумажку и кашлянул, привлекая мое внимание.

– Я тут прикинул список любовников, – деловито заявил он, и я поперхнулась печеньем.

– Каких еще?.. – выдавила я, кашляя.

– Твоих. Потенциальных, – растолковал призрак как ни в чем не бывало. – Извини, по спинке похлопать не могу.

– И не надо, – с трудом выговорила я, отставила тарелку и смахнула с покрывала крошки. – Все-таки я не понимаю, о чем речь.

– Не понимаешь? – поразился дух и почесал ручкой в затылке. – Ты же вроде замужем была, и ребенка тебе муженек сделал.

– Не в том смысле. – Я почувствовала, что неудержимо краснею. О таких вещах не говорят, это моветон! Хотя соображения о приличиях вряд ли хоть сколько-нибудь занимали призрака. Я глубоко вздохнула и попыталась собраться с мыслями. – Полагаю, нет надобности в… столь отчаянных мерах. Я тут в безопасности.

Призрак посмотрел на меня почти с жалостью.